Зимняя вишня (сборник)
Шрифт:
Старый моряк в тельняшке появляется в дверях.
М о р я к: Сурика мне завтра точно не хватит. Охра на исходе, белила я на кровные гривны купил. (Садится к столу.)Бон аппетит, господа.
В о з н и ц а (Сергееву):Кстати, профессор, за лошадь и колымагу знаешь сколько музей содрал? Ты слышишь?
Сергеев (от окна):Слышу.
М о р я к: Сварщику надо платить, там коррозия днище проела. (Поднимает
В о з н и ц а (закусывая):Да, братцы, вот уж кукушка-то пролетела над нашим гнездом.
Р а д и с т: И прекрасно! И замечательно! А то бы продолжали подыхать тут от тоски и дикости!..
Ф о т о г р а ф (мечтательно):Я ее обязательно сниму… Такое летящее, такое звенящее лицо! Как песня.
О ф и ц и а н т (он все медлит с пакетом и бутылкой у порога):Только если профессор будет тянуть в таком же темпе, шеф вернется в свой апартамент и всю песню испортит.
Сергеев поворачивается от окна.
С е р г е е в: Вот что, ребята, давайте так. Шутки по этому поводу впредь отменяются.
Компания притихает.
В о з н и ц а: Что, старик? Так ушибло? Серьезно?..
Сергеев, не отвечая, берет куртку, надевает.
Р а д и с т: И слава богу! А кто же из нас, братцы, не мечтает, чтобы его на старости лет ушибло, хоть немножечко? Дима, ты не представляешь, как мы уважаем твои возвышенные чувства! Выпьем за наше общее святое дело!
С е р г е е в: Я за рулем.
Он забирает у Официанта пакет и бутылку и выходит из комнаты.
Машина Сергеева подъезжает к сторожке, высвечивая фарами шлагбаум. Сергеев сигналит несколько раз, пока не появляется заспанный, дикого вида, Сторож. Он глядит на Сергеева удивленно.
С т о р о ж: Куда тебя несет?
Сергеев протягивает ему в окно пакет и бутылку.
С е р г е е в: Народ прислал. Отпирай.
Машина подъезжает к автовокзалу. Пусто. Такси нет. Несколько ожидающих фигур. Одна из них, с чемоданом, в надежде устремляется к машине. Не веря счастью, садится в раскрытую Сергеевым дверцу.
Сергеев останавливает машину с пассажиром еще до того, как Милиционер успевает поднять свой жезл. Выходит, идет к освещенному, гремящему музыкой кафе.
Спустя некоторое время выходит из него, запихивая бумажник в карман. Садится в машину. Машина трогается, и красные ее огоньки исчезают в ночи.
К рынку, еще запертому, подъезжает запыленная машина Сергеева. Он выходит, открывает багажник. Высыпавшие за Сергеевым кавказцы начинают выгружать ящики с бананами. Просто удивительно, сколько ящиков и кавказцев уместилось в машине. Пока выгружаются ящики, один из торговцев обстоятельно отсчитывает Сергееву купюры.
Машина Сергеева
Сторож, снова разбуженный, выходит из сторожки, открывает шлагбаум, но машина не трогается. Удивленный Сторож подходит к ней и заглядывает внутрь.
Сергеев спит, обхватив руль. Рядом на сиденье спит знакомая белая собачка.
Громко и чисто разносится горн, исполняя сигнал побудки. Звучит гимн.
Поднимается флаг Советского Союза.
Раздвинув шторы, Анна выходит на балкон. День снова солнечный и ясный.
Внизу, глядя на Анну, стоят Сергеев и собачка.
Грязная мыльная вода стекает по ванной — Анна моет собачку. Та не оказывает ни малейшего сопротивления.
А н н а: Теперь сама не захочешь убегать. Ты теперь собака мытая, приличная, положение обязывает!
Отложив душ, она передает собачку Сергееву, стоящему с развернутым полотенцем. Процесс вытирания продолжается уже в комнате.
С улицы доносится горн, зовущий к завтраку.
А н н а ( нерешительно):У меня сегодня маленькая просьба по распорядку дня, можно?
Сергеев достает из кармана и надевает собачке ошейник.
С е р г е е в: Можно.
А н н а: Если положено личное время — можно мне съездить в Ялту? Я объясню, в чем дело… Там, на почте, — письмо до востребования, от подруги, она же моего адреса не знает, а мне нужно знать, когда она уезжает, потому что я оставила ей ключи от своей квартиры, и… ( Анна смолкает, увидев, как Сергеев терпеливо слушает, и улыбается виновато.)В общем, очень нужно. Можно?
Сергеев паркует машину недалеко от почтамта. Выходит, открывает дверь, выпуская Анну и выпрыгнувшую за ней следом собачку.
А н н а: Я быстро!
Анна перебегает сквер и скрывается в здании почтамта.
Сергеев отходит к скамейке и садится, собачка располагается у его ног.
Несмотря на мертвый сезон, набережная шумна и оживленна. Люди тусуются у бесконечных ларьков, грохочут аттракционы, пищат и тренькают игровые автоматы, призывают к действию со всех сторон рекламы и плакаты.
«Харе Кришна, харе Кришна…» — доносится откуда-то монотонный речитатив под звон колокольчиков.
Вскоре взгляду Сергеева открывается и сама процессия, привычная сегодня среди прочих явлений уличной жизни. Однако на этот раз есть в ней и что-то не рядовое.
Над бритыми головами кришнаитов покачивается украшенный цветами портрет бородача в чалме. А шагающий в хвосте колонны человек выкрикивает что-то по-русски, обращая мегафон к группкам любопытных.
«…освободит от дурной кармы, — слышит Сергеев, — приведя вашу прану в гармонию с сознанием, согласно учению Махариши Аюрведы, древнейшей из Раджи-йог!.. Ваше исцеление от любой болезни — это ваше желание и вера…»
Неожиданно собачка поднимается и деловито семенит за процессией.