Зимняя война 1939-1940

Вехвиляйнен Олли

Западные державы до последнего момента продолжали оказывать давление на Финляндию, чтобы воспрепятствовать заключению мира. Поверенный в делах Франции тщетно старался войти в контакт с членами финской делегации в Москве, чтобы передать им новые предложения о помощи ⁹⁶. Даладье уверял Холма, что Франция будет действовать "в мгновение ока", получив просьбу о помощи ⁹⁷. Вечером 12 марта английский посол прибыл к Таннеру домой, заверяя его от имени правительства, что западные державы не откажутся от своего плана, даже если Швеция и Норвегия не разрешат транзит войск через свою территорию. Таннер, телеграфируя об этом делегации на переговорах, осведомился, можно ли рассчитывать на заключение мира или следует обратиться за помощью к союзникам ⁹⁸. В то время, когда посылалась эта телеграмма, решение было уже принято. Мирный договор между Финляндией

и Советским Союзом в 2 часа ночи 13 марта был подписан. В тот день в 11.00 (по финскому времени) он вступал в силу. Одновременно прекращались боевые действия.

Решение подчиниться тяжелым условиям мира вместо обращения за помощью к западным державам было, возможно, наиболее трудным и к тому же одним из самых далеко идущих по своим последствиям выбором, который пришлось делать Финляндии во время второй мировой войны. Осмысливая весь ее ход, можно сказать, что он являлся вместе с тем и важнейшим решением. Помощь западных держав Финляндии позволила бы им превратить Скандинавию в театр военных действий и столкнуть Германию и Советский Союз. В этом случае вторая мировая война уже на ранней стадии развивалась бы совершенно в ином направлении, чем на самом деле.

Мнения в правительстве в связи с подписанным договором разделялись. Наиболее настойчивыми сторонниками принятия помощи Запада были аграрии: Ниукканен и Ханнула – в правительстве, Кекконен – в парламентской комиссии по иностранным делам. Президент Каллио также твердо стоял за это и склонился к заключению мира только под воздействием ситуации на фронте. Министры от Шведской народной партии – Седерхьельм и Борн неохотно склонились к принятию мирного договора и долго обдумывали возможность принятия предложений западных держав. Наиболее последовательную позицию за заключение мира занимали социал-демократы, прежде всего Таннер, Пеккала и практически вся их парламентская фракция, а также входившие в правительство Паасикиви, Котилайнен и Фиандт. Социал-демократы Саловаара и Фагерхольм долго не склонялись к заключению мира на выдвинутых условиях, тогда как аграрии Койвисто и Хейккинен поддержали мирный договор.

Для всех финнов это было нелегким делом. Жесткость советских условий, неопределенность обещаний относительно помощи западных держав и, наконец, тяжелое положение на фронте привели к тому, что на каком-то этапе почти все заколебались между принятием условий мирного договора и обращением за поддержкой к Западу. Фактически только Ханнула придерживался несгибаемой линии, требуя продолжения войны с помощью западных держав.

В финских исследованиях получило распространение представление о Таннере, как о приверженце курса на достижение мира, который де, опираясь на поддержку Рюти, Паасикиви и главнокомандующего, достиг цели ⁹⁹. Это в общем так и было. Но временами жесткость выдвинутых условий вызывала и у Таннера сомнение в правильности избранного им пути. Яснее всего это проявилось на заседании правительства)марта, когда по инициативе Таннера решили отложить ответ Советскому Союзу, чтобы можно было прояснить новые предложения Запада о помощи. Рюти, конечно, понимал, что поддержка западных держав недостаточна, но он стремился до самого последнего момента маневрировать, чтобы улучшить финские позиции на переговорах. То же самое можно сказать и о Маннергейме, который менял несколько раз свое мнение, но в итоге положение на фронте и неуверенность в эффективности помощи Запада сделали его сторонником достижения мира. Не отвергал помощи Запада и Паасикиви, хотя и весьма в ней сомневался ¹⁰⁰.

Противники подписания мирного договора объясняли свою позицию прежде всего жесткостью советских условий. Они были уверены, что цели Советского Союза простирались далее к контролю над всей Финляндией. По их мнению, согласие с предъявленными условиями может полностью поставить ее в зависимость от Советского Союза, превратит в неспособный защищаться протекторат и оставит без союзников. "К России всегда нужно относиться с подозрением", – сказал Ниукканен. Они испытывали отвращение к Германии, нацизму и возлагали надежды на западные державы, веря, что те выйдут победителями в мировой войне. Тогда Финляндия получила бы возможность участвовать в мирной конференции наряду с победителями. Ниукканен и Ханнула были готовы продолжать борьбу, даже рискуя потерпеть поражение, считали в противовес военному руководству, что Финляндия способна продолжать борьбу. Они до конца упорствовали, утверждая, что армия не разгромлена и есть возможность сопротивляться еще длительное время, а изменения в общей обстановке могут принести Финляндии спасение.

Кекконен также принадлежал к числу тех, кто выступал против заключения мира на выдвинутых Москвой условиях, и требовал принятия помощи западных держав. Отстаивая эту позицию, он вел борьбу в комиссии по иностранным делам парламента и в парламентской

фракции Аграрного союза, стремился повлиять непосредственно и на президента. Осенью 1939 г. Кекконен выступал против уступок советскому правительству, воспринимая выдвинутые им условия как неимоверно тяжелые. Кекконен был убежден, что мир на предъявляемых условиях означал капитуляцию и полную зависимость Финляндии от Советского Союза. Он не располагал сведениями о реально сложившемся положении и поэтому заметно переоценивал значение помощи западных держав так же, как и возможность удержать фронт. Свою роль сыграла и чисто человеческая позиция. Он, как и другие депутаты от Выборгской губернии, испытывал боль в связи с утратой тех территорий, где проживали его избиратели ¹⁰¹.

Сторонники установления мира указывали на то, что Финляндии не удастся долго держать оборону без эффективной иностранной поддержки. Они также понимали, что помощь, обещанная западными державами, не может разрешить ситуацию. Мир должен был быть достигнут, пока Финляндия имела возможность вести переговоры, т.е. до того, как развалится фронт. Они опасались, что принятие помощи западных держав вовлечет ее в мировую войну и вынудит сражаться на стороне стран Запада до ее окончания, что ей явно не под силу. Таннер удерживал в поле зрения прежде всего отношения со Швецией, считая, что сохранение ею нейтралитета отвечает и интересам Финляндии. По его мнению, достигнутые при посредничестве Швеции мир и оборонительный союз с нею позволили бы Финляндии проводить внешнюю политику, сориентированную на северные страны. Паасикиви обращал свой взор на Германию, считая, что продолжение войны не соответствует ее интересам. Во всяком случае он желал избежать такой ситуации, когда Финляндии пришлось бы помимо Советского Союза противостоять еще и Германии. Таннер и, особенно, Рюти не хотели отказываться от использования западной карты до того, как решится возможность о заключении мира. Разрыв отношений с западными державами означал, что Финляндия оставалась бы в одиночестве.

В итоге решающим фактором явилось стремление ценою утраты территории спасти армию от разгрома. Было ясно, что война в будущем продолжится. Если армия сохранит боеспособность, в изменившейся обстановке можно будет вернуть то, что потеряно. Если же армию уничтожат, будет потеряно все. "Лучше сохранить армию боеспособной, а страну спасти от уничтожения для того, чтобы в случае удачного развития событий мы оказались бы в таком состоянии, что сами по себе представляли нечто весомое", – сказал Рюти 28 февраля. – Лучше начать освобождение страны от Выборга, чем от Торнио". Подобное мнение выражали в разной связи и некоторые другие члены правительства. Таннер, конечно, предостерегал от подобных публичных высказываний, но соглашался с таким мнением ¹⁰². Паасикиви надеялся, что Финляндия на мирной конференции сможет получить обратно потерянные территории, если союзники победят ¹⁰³. Эту надежду разделяли многие, что как-то облегчало примирение с неизбежностью.

Решения о достижении мира принимались в относительно узком кругу. О советских условиях правительство информировало парламентскую комиссию по иностранным делам и фракции парламента. Вместе с тем общественное мнение начали готовить к предстоящему тяжелому миру уже с того времени, когда члены финской делегации отправились в Москву. Еще в феврале Паасикиви обратил внимание на то, что большая часть людей верила в успешное ведение боевых действий и по этой причине известие о таком мире было для них жестоким разочарованием. Поэтому, считал он, правительству следует в любом случае взять на себя ответственность ¹⁰⁴. Другие министры: социал-демократы, представители Шведской народной партии, и особенно аграрии, были наиболее чувствительными к общественному мнению. Позиция Аграрного союза оказалась под влиянием значительной части карел, находившихся в руководстве партии и в избирательных округах. Таннер боялся "удара кинжалом в спину", если социал-демократов станут обвинять в заключении мира.

Учитывая общественное мнение, политики хотели, чтобы военное руководство, прежде всего Маннергейм, взяли на себя часть ответственности. По той же причине едва ли не в самый последний час от Швеции ожидался официальный ответ за запрос относительно транзита, хотя ее позиция для финских руководящих деятелей была абсолютно ясной. Поэтому Таннер в своей речи по радио 13 марта охарактеризовал обещанную западными державами помощь как "эффективную в любом случае" (что на самом деле не соответствовало его взгляду) и осудил Швецию и Норвегию за то, что Финляндия так и не смогла ее получить ¹⁰⁵. Приказ Маннергейма, в котором констатировалась недостаточность имеющихся в стране сил и критиковались западные соседи "за заботу о собственных интересах", помог правительству объяснить свое решение и избежать упреков в свой адрес.