Зимняя война

Шопперт Андрей Готлибович

– А из отбывших наказание? Там всякие главные инженера, директора, начальники цехов перевелись? – Брехт вытащил из кармана двадцатикопеечную монетку и подошёл к газированному автомату. Сунул в щель монетку, заиграл какой-то бравурный марш и на подставку с бортиком сеточкой с лёгким звоном спланирован стеклянный гранёный стакан изготовленный по эскизам товарища Мухиной. Подставка развернулась, освобождая для руки возможность взять потом стакан, и плавно пошла вниз. Раз, два, три и из трубочки вверху хлынула упругая струя газированного тархуна, обдавая покупателя мельчайшими брызгами воды и аромата. Брехт дождался, когда газировка прекратит литься и взял стакан, отпил глоток светло-зелёного шибающего в нос пузырьками напитка.

– Вкусно? – подался чуть вперёд

Дворжецкий, вдыхая аромат леса.

– Угу. – Иван Яковлевич, сделал ещё пару маленьких глотков, – Матвей Абрамович, я звякну, сегодня Шмидту Петру Петровичу, он теперь во Владивостоке в НКВД большим начальником стал, подберёт вам десяток управленцев, которые в ближайшие дни освобождаются из мест не столь отдалённых и согласятся тут остаться. Готовьте жильё товарищам. Для начала что-то типа санатория с уходом и кормёжкой, люди не на курорте были, отощали, подкормим. Да, вы туда Мессинга нашего поселите, как бы под видом тоже лечащегося, пусть поработает с людьми, выявит сломавшихся, тело поправить можно, душу сложней. Научены уже горьким опытом. Отбили у некоторых людей желание руководить коллективами, неуверенность появилась, а начальник, боящийся рабочих, это уже не начальник. Ладно. С этим решили, давайте новости выкладывайте. Что-то больно таинственно вы по телефону про личную встречу говорили, вон даже недостроенное кафе решили открыть, чтобы встречу залегендировать. Или ошибаюсь?

Событие третье

Подъезжая к дому, у ворот Штирлиц увидел Мерседес.

– Шестисотая – подумал Штирлиц, и пригласил девушку в кафе.

Матвей Абрамович Дворжецкий, который даст сто очков вперёд всем Фордам с Билами Гейтсами вместе взятыми, а по напору и удачливости по крайне мере равный Илону Маску, имел один сурьёзный недостаток. Хотя, для СССР тех времён, может, это и достоинство. Он был великим конспиратором. Дай ему возможность, так вообще на нелегальное положение перейдёт и бороду, как Карл Маркс отрастит. Постоянно Брехту приходилось его останавливать. При этом человек вполне заслуженно имел два ордена «Трудового Красного Знамени» и даже вручал ему их сам товарищ Калинин. Первый за радиолампы. В смысле, за налаживание производства этих ламп и за выход на международную арену. Артель «Маяк» продавала более половины своей продукции за рубежи нашей необъятной и приносила стране приличную валютную выручку. Второй орден тоже за завоевание мирового рынка. На другой его артели «Глас» производили радиолы, без сомнения лучшие в мире и девяносто процентов их поставляли в САСШ, тоже доллары полноводной речкой вливая в государственные карманы. А сейчас Штерн и Брехт направили письмо Калинину с просьбой наградить товарища Дворжецкого орденом Ленина за освоение радиостанций для армии. Войнушка с Японией на реке Халхин-Гол показала, что радиостанции артели «Глас», вещь незаменимая в современной войне и с их помощью громить врага гораздо сподручнее, чем без них.

То есть, правительством трудовой подвиг Матвея Абрамовича был замечен и оценён, но сам Дворжецкий, этого правительства опасался. Оно и правильно, наверное, вон у него десятки подчинённых тоже из милости в немилость лихо залетели.

Дворжецкий тоже бросил в газированный автомат двадцатикопеечную монету, дождался газировки с малиновым сиропом и воровато оглядевшись, поманил Брехта к дальнему столику, под большущей сосной.

– Я там генератор радиопомех поставил на дереве мощнейший, – шепнул он на ходу Брехту.

– Однако! – Иван Яковлевич сел на неудобную скамью и не преминул сообщить об этом конспиратору.

– Ваша правда. Нужно спинку повыше и угол другой. Звоните быстрее Шмидту, на самом деле помощников не хватает. Тридцать артелей, только бухгалтеров проверять и хватает времени.

– Сказал же, сегодня обязательно позвоню. Что случилось, Матвей Абрамович? – Брехт поднял руку, подзывая официантку.

– Прибыл пароход «Кашпировский» из Америки.

– Ого! – Иван Яковлевич

и сам оглянулся.

Понятно, что такого названия просто так у корабля возникнуть не могло. Выходит, Василий Блюхер полностью освоился в Америке и начал действовать по обговорённому плану. А план был такой: нужно было купить корабль средних размеров в Штатах, обозвать его «Кашпировский» и начать поставлять в СССР для артели «Глас» всякие нужные вещи, а отсюда увозить радиолы и радиолампы. Хватит давать возможность зарабатывать на этом всяким Ротшильдам. Но деньги это не главное, главное, то, что Василий должен поставлять в СССР.

– И что в трюмах? – Иван Яковлевич мысленно руки потёр, предчувствуя удачу.

– Тридцать тонн алюминиевого листа и двигатели автомобильные и самолётные, и, – Дворжецкий перешёл на шёпот, – заколоченные и обшитые тем же самым алюминиевым листом большие ящики с грузом, который помечен как – «сельхоз инвентарь».

– Молодец Васька. Давайте так, Матвей Абрамович. Я прямо, как вернусь, позвоню Шмидту. Теперь точно без него лучше не лезть к этому грузу, мы с Василием договаривались, что под таким названием он отправит разобранный новый самолёт Сикорского «S-42 Clipper». Пусть НКВД охрану и скрытную разгрузку этого «Клипера» обеспечит.

– Тут надо подумать Иван Яковлевич, как это с финансовой точки зрения выглядит. Я понимаю, что это груз для вас, но ведь он пойдёт через артель «Глас» и мне же потом финансовые документы предоставлять.

Нда! Брехт, как-то этот аспект выпустил из виду. Вообще, минусы у социалистической экономики были. Все эти строгие бухгалтерские отчётности порой не позволяли быстро развернуться лицом к нуждам армии в «лице» Брехта. В принципе, он организовал производство радиостанций, и он же в основном их и спроектировал, но получить для бригады изготовленные, долго не мог. Дворжецкий их произвёл, потратил материалы, платил людям зарплату и просто так передать армии не мог, нужна официальная покупка, а это куча бумаг и согласований, и даже удар кулаком по столу товарища Мехлиса дело не сильно ускорил. Еле-еле успели получить их к отправке бригады в Монголию. Хорошо, что Брехт закупил несколько штук на свои деньги и люди успели их освоить. Без надёжной радиосвязи в этой войнушке пришлось бы очень туго. Что в Реальной Истории Жуков и доказал.

И вот теперь новая проблема. Там в трюмах парохода «Кашпировский» лежит разобранная огромная летающая лодка «Клиппер», которая могла бы помочь в «Зимней войне». Вообще, война будет кровавой. Брехт точные цифры до человека там не помнил, так сотнями тысяч в мозгах осталось. Но именно в этих сотнях тысяч там наши потери и считались. Воевало около 420 тысяч солдат и командиров с нашей стороны, из них 120 с лишним тысяч погибло или умерло от ран, и почти 270 тысяч раненых, обмороженных, больных. То есть, если эти две цифры сложить, то к марту 1940 года, когда война закончилась, вся армия, которая начала эту войну и пополнялась в последствии, была перемолота финнами, которых было в два раза меньше, и которые понесли потери в десять раз меньше. Пиррова победа, да и вообще – победа ли.

Глава 2

Событие четвёртое

Больница. Медсестра – врачу (шёпотом):

– Доктор, у меня там больной – тот, что новенький, в какую-то пищалку крякает. Может, психиатра позвать?

Доктор:

– Не, не надо. Это профессиональный охотник, он так утку просит.

Мерседес зелёный стоял рядом с кафе. Сто раз смотрел на него Иван Яковлевич и сто раз поражался, умеют же немцы машины делать. И воевать умеют. Не умеют аппетиты обуздать. Всё на мировое господство замахиваются. Всегда и все, кто замахивается на мировое господство, плохо заканчивают. Даже Александр Сергеич, который Пушкин, уж на что не политик, а и то это понял. Сказку про Золотую рыбку написал. Плохо, что у немцев в Германии её в школе не преподают, как и у американцев тоже, растудыт их в качель.