Зимопись. Путь домой. Буки
Шрифт:
– Такие карты есть в башне архисестриссы, – вздохнула Зарина.
Мое сердце застучало быстрее.
– Ты их видела?!
– Нет.
– Но ты про них знаешь. Откуда? – Я вспомнил, как Добрик удивлялся слову «карта» и не мог взять в толк, чего от него хотят. Теперь выяснилось, что карты в этом мире все же существуют.
– За день до отъезда из сестыря я была дежурной, на посту до меня донесся обрывок беседы Верховной царицы и архисестриссы, проходивших мимо. Разговор шел на повышенных тонах. Долетело лишь то, как Ее Первосвятейшество выговаривала Ее Величеству за переписывание какого-то апокрифа и перевозку в
Да, разговор явно не про игральные карты. Значит, кое-что из наследия Фристов сохранилось. Увидел бы я эти карты раньше, когда они были практически под рукой…
– Смотри!
Привставшая Зарина указывала вдаль. Когда мы, уставшие, упали под деревья, главным было, чтобы рядом не оказалось противника. Сейчас, всмотревшись, я тоже понял, что за поросшим колючими кустами пространством на краю видимости темнели не очередные деревья, а ряд правильно расположенных однотипных строений.
– Это гостевые домики у первого поста. – Зарина улыбнулась. – Мы пришли.
Да, мы почти пришли. Еще несколько часов – и будем у цели.
– Отдохнем перед последним рывком. – Я вновь опустился на траву. – На место надо прибыть позже и дорогу пересечь в темноте, чтобы не заметили стражи и чтобы не попасться на глаза жителям поселка. И если у нас все получится, как задумано… – Я протянул руку и привлек Зарину к себе. – Сейчас у нас последняя возможность побыть вдвоем в твоем мире.
Глава 2. Пленение
Мы быстро двигались к крепости.
«Разговаривать запрещено. Допускаются просьбы, связанные с жизнедеятельностью, и жалобы на здоровье. Ответ действием, бездействием или отложенным действием – на усмотрение конвоя». Так нам объявили при поимке. Сейчас нас везли по дороге, меня – лежавшим со связанными конечностями поперек коня у одного из царберов, Зарине предоставили собственного коня, но под уздцы его вел другой царбер. Еще восемь солдат в желтых плащах во главе с децибалом охраняли со всех сторон.
Удача, которую мы так долго держали за хвост, в конце концов нас покинула. Наверное, мы слишком на нее положились, расслабились, почувствовали себя всемогущими и неуязвимыми. Так бывает с людьми, вообразившими себя умнее всех. Везение – вещь хорошая, но рассчитывать на нее не стоит, она дама непостоянная, поматросит и бросит, как нас на «плохом месте».
Сколько мы ни заметали следы, а главного не заметили – наш путь лежал обратно к темному дому, преследователи это поняли. Пока одни из них, скрупулезно выискивая каждый след, шли по пятам через леса, болота и колючие кусты, другие ждали в конечной точке – у темного дома. Царберы не учли одного: нам нужен был не сам темный дом, а поселок Онавсюв, вернее – родник за поселком. До него мы добрались без проблем, во тьме пересекли дорогу, обошли жилье широкой дугой и, проползя через колючки, к рассвету оказались в нужном месте.
Когда черноту неба раскрасило в лиловый и оранжево-сиреневый, я нашел оставленный Маликом знак. От поселка к роднику через колючки вела тропинка, дальше располагалось нагроможденье камней, на которые, теоретически, можно было забраться, если не бояться свернуть себе шею. Один из камней, самый неприступный, возвышался метров на восемь – уже не камень, а, практически, скала. Сверху, наверняка, открывался чудесный вид на окрестности. Другое дело, что
У него все получилось. Он переместился. Иначе вернулся бы за вещами.
Вещи и оружие в схроне принадлежали только Малику, ничьих других не было. Значит, он находился далеко, когда его команда попала в засаду. Наверное, в этот момент он шел к нам с дядей Люсиком или от нас, и это спасло ему жизнь.
«Если останусь жив, – крутились в голове его слова, – вернусь с помощью. Вы, главное, дождитесь меня живыми и здоровыми, большего не требуется. Я не собираюсь задерживаться».
Получилось у него – получится и у нас. Чтобы Малик понял, что мы отправились следом, я уложил в яму свою кольчугу и стальной меч Зарины.
Полнолуние давно прошло, и это значило, что если оно играет роль в процессе перемещения, то для экспериментов нам придется остаться на пару недель или уйти, чтобы вернуться позже. Я, как всегда, надеялся на лучшее.
– Малик уже дома. Надо торопиться, скоро совсем рассветет, и нас могут увидеть.
– Нужно влезть туда? – Зарина повернулась к верхушке скального выступа.
Странно, что ей пришла в голову та же мысль, что и мне. Наверное, неспроста. Интуиция. Возможно, все в мире взаимосвязано гораздо больше, чем нам кажется.
– Разденемся и спрячем одежду с оружием здесь, – я указал на лежавшие в яме вещи Малика. – Когда вернемся, они могут пригодиться.
«Когда». Нужно было сказать «если». Есть огромная вероятность, что мы не вернемся, а с Маликом я поговорю, чтобы спасал Шурика и дядю Люсика, но не устраивал побоища ради смещения Верховной царицы. Для всеобщего счастья нужна эволюция, а не революция, пролитая кровь никогда не делала людей счастливее.
А если все же вернемся…
От Святого причала добираться сюда несколько дней – это если без проблем в пути, спокойно, без хвоста из преследователей. Проявившись в этом мире, можно сразу двигаться предгорьями и лесами в эту сторону, в дороге питаться подножным кормом, а здесь приодеться и вооружиться.
– Я отойду на минутку. – Зарина шагнула в кусты.
Дзинннннь! – порвал предутреннюю тишь дребезжащий звон.
Зарина застыла на месте, ее обращенные на меня глаза округлились, губы приоткрылись в безмолвном крике отчаянья.
Звук колокольчика разнесся далеко и был слышен всюду – и в поселке, и за ним, и, наверное, даже в темном доме. На обоих постах его точно услышали.
«Вокруг темного дома установлены растяжки, – вспомнилось предупреждение. – Убранная с пути веточка или незамеченная на проходе тонкая нить могут освободить язычок спрятанного колокольчика…»