Зимородок
Шрифт:
2. Прозренье
Душа, не верящая в Бога, —
Нагая, смертная душа.
Её не манят песни рая
И муки ада не страшат.
Ей некуда нести молитвы:
Смиренье, благодарность, лесть.
Она в пути своём бездомна.
Ей сострадание и честь
В ненастье служат маяками.
Она живёт в последний раз.
И пусть прозреньем озарится
Весь путь её в предсмертный час.
3. Свобода
Душа
Нежна, насмешлива, беспечна,
Мудра, бесхитростна, лукава.
Со смертным телом неразлучна,
С ним смертна.
Век свой быстротечный
Познав, приняв, она свободна,
Светла, неповторима, вечна.
Жасмин
Весенняя душа в больном, согбенном теле,
Жасминная, цветущая душа,
Как ты утомлена, как ты близка к пределу
И как благоуханно хороша!
Молчанье
Обряд принятия молчанья
Печален.
Молчалив обряд
Печали.
Предрассветной ранью
Теней неторопливый ряд
Скользит меж темнотой и светом,
Меж сном и явью.
Не спеши
Облечь в слова, в дневные мысли
Посланцев призрачных души.
Зеркальная симметрия
Если Бог создаёт человека
По своему образу и подобию,
То Бог многообразен и изменчив:
Женщина, мужчина,
Младенец, девушка, старик.
Если человек создаёт Бога
По своему образу и подобию,
То Бог противоречив и разнороден:
Отец, мать, судья,
Сестра милосердия, палач,
Самодержец, пастух, поэт.
Молоко и кофе, горечь и сладость
Смешаны по-разному в разных чашках.
Одно постоянно и неизменно:
Уязвимый и конечный создаёт слово,
Отделяющее темноту от света.
Познавший свою смертность
Становится творцом.
Дары звездочёта
Посвящается Елене Касьян
1. Слова
Крыши присыпало снегом, как стрептоцидом.
И кажется, что вот-вот всем должно полегчать.
«Крыши присыпало снегом, как стрептоцидом.
И кажется, что вот-вот всем должно полегчать».
По ниточке этих слов я карабкаюсь к дальнему свету.
У них я учусь стихами не говорить, а молчать.
2. Хлеб
…у памяти не было веских причин
нас кормить от души воробьиным усушенным хлебом…
Без крошек птичьего хлеба
В сытости нет утоленья.
Асфальт городской был бы мёртвым,
Если бы не воробьи.
Душа благодарна за россыпь
Воробьиного угощенья —
Слова любви и печали,
Простые строки твои.
3. Метель
Смотри,
В небесной лодке…
Небо придумывает снежинки —
Созвездия, рои, кружевные вихри
Бессчётных танцовщиц, мотыльков, соцветий.
У каждой, у каждого есть миг рожденья,
Свой путь, своё место, своя кончина,
Заветное, неповторимое имя,
Строка на тайных, вечных скрижалях.
4. Свет
Мы войдём в этот свет, в этот год,
в этот белый предел…
На обледеневшей крыше
(О, как высоко, как страшно!)
Звездочёт разгребает,
Как первый снег, облака.
Приподнявшись чуть выше,
В ладонь собирает неспешно
Созвездья… Не оскудевает
Дарящая звёзды рука.
«Не зверь, не человек, не бог…»
Не зверь, не человек, не бог…
Но кто-то смотрит вслед,
Высвечивая дальний путь
Сквозь толщу миль и лет.
Сквозь ночь, сквозь штормовую мглу
Мне вдруг издалека —
Луч взора этого как знак,
Как проблеск маяка.
Не зверь, не человек, не бог…
Но знаю – выйдет срок,
И прочитавший тайный смысл
Всех дел моих и строк
Заглянет прямо мне в глаза
И подведёт итог.
Исход из центра Сансары
Ты же бог
Или демон, что однофигственно…
Вылупиться из скорлупы своего я.
Не нарекать своё отражение
Ни демоном, ни богом.
Обнаружить, что предназначение зеркала —
Пускать солнечных зайчиков.
Река, и солнце, и деревья.
В движении – вода, и свет, и листья.
Рябь отражений серебрит изнанки листьев.
И ветви шелестят, колеблют блики,
Играя светом на поверхности воды.
«Не там и не тогда – сейчас и здесь…»
Не там и не тогда – сейчас и здесь.
Не то, что быть могло, а то, что есть:
Ладонь открытая и вольное дыханье.
На полпути между твореньем и творцом
Конец с началом сомкнуты в кольцо,
И молнией – мгновение познанья.
«Скажи, откуда это воспоминанье…»
Скажи, откуда это воспоминанье:
Взмах, толчок, упругость под плавником.
Движение вверх, вода омывает жабры,
Мерцанье чешуйчатых тел – идём косяком.
А может быть, правы индусы и все мы – скитальцы,
Кочуем из жизни в жизнь, из сюжета в сюжет?
Скажи, что снится тебе?
Железные цепи,
Браслеты из львиных когтей, белоснежность манжет…