Зивелеос. Книга вторая. Поляна Лысой горы
Шрифт:
Надежда Тимофеевна едва успела войти в квартиру и умыться с дороги, как в дверь позвонили. Увидев через глазок на площадке интеллигентного вида пожилого мужчину в красивом стального цвета костюме с букетом роз в руках, но совершенно не знакомого, она открыла дверь с удивлённым выражением на лице и со словами:
– Слушаю вас. Вы, наверное, ошиблись дверью.
Генерал Дотошкин, это был он, широко улыбнулся и произнёс мягким баритоном:
– Надеюсь, не ошибаюсь – вы Надежда Тимофеевна?
– Верно, – услышал он в ответ и тут же продолжил говорить:
– Тогда позвольте мне всё же войти, а цветы и конфеты, – в руках, оказывается, была и коробка шоколадных конфет, – разумеется, вам. Такой красивой женщине они вполне подходят. И ничего плохого у меня в мыслях нет.
Хозяйка слегка улыбнулась, принимая подарки и пропуская гостя в прихожую. Она не могла придумать ничего другого, как сказать в ответ:
– Спасибо, конечно, за цветы и комплимент, но у нас принято предупреждать по телефону о визите. Это всё же Москва. Мало ли кто может придти с подношениями, пряча за ними чёрные мысли. Я обычно не принимаю посторонних, но вы мне не кажетесь бандитом.
– Что вы, Надежда Тимофеевна, бандитизм – это не мой профиль. Да и возраст уж не тот, чтобы кого-то грабить, – сказал генерал, продолжая улыбаться и показывая рукой на свою седую голову. – Меня зовут Сергей Сергеевич. А что не позвонил, простите. Но вы, наверное, только что пришли и даже не успели переодеться в домашнее. Я постараюсь не задержать разговорами.
Танина бабушка отличалась умением быстро оценивать ситуацию – этому учила профессия хирурга – и потому она почти сразу догадалась, что визит носит официальный характер, но продолжала играть роль простодушной женщины, говоря:
– Я действительно только что пришла, но вы не беспокойтесь, пожалуйста, проходите в комнату. Я поставлю сейчас цветы в вазу и, думаю, что конфеты принесены к чаю или кофе. Что вы предпочитаете?
«Какая
– Если не затруднит, чаю, пожалуйста. Кофе предполагает и коньяк, а его я не предусмотрел.
– Ну, коньяк у меня найдётся, так что приготовлю кофе, а вы проходите и располагайтесь, как дома. Можете включить телевизор, а то я ещё не успела, – и, снова восхищённо глянув на букет, Надежда Тимофеевна устремилась на кухню, бросив на ходу – Можете помыть руки, если хотите. В ванной всё есть.
Генерал не преминул воспользоваться предложением посетить ванную, в которой первым делом нашёл местечко за раковиной для умывания, куда никакая женщина не полезет руками, и прикрепил жучок для прослушивания, восполнив тем самым пробел в работе своей технической службы. Ещё позвонив в квартиру, Дотошкин прислушался к тому, каким образом будет открываться дверь. Как он и думал, сначала послышался звук отодвигаемого засова, а потом щелчок замка. Его предположения подтверждались. Закрывая за гостем дверь, хозяйка уже не пользовалась засовом, и это было понятно – она не рассчитывала на долгий визит.
Войдя в гостиную, генерал по привычке сначала направился к окну проверить, куда оно выходит – осторожность прежде всего – потом сделал несколько шагов к пианино, над которым висело несколько фотографий одной и той же пары молодых людей, снятых то во время объятий в свадебных нарядах, то сталкивающимися лбами, словно хотели бодаться, то поющими на сцене, глядя друг на друга.
– Это мой сын с невесткой – пояснила Надежда Тимофеевна, входя в комнату с подносом. – Они погибли в авиакатастрофе по пути в Англию, где должны были выступать с концертом. Это был оригинальный дуэт. По крайней мере, так его называли. Вы, конечно, не помните. Это было тринадцать лет назад. Наша Танюшка была ещё совсем маленькой, но часто бывала с родителями на концертах и полюбила песню. Катюша играла на гитаре, а Володенька на пианино.
Конец ознакомительного фрагмента.