Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2
Шрифт:
— Нет, я сказал! Немедленно прекрати съёмку и удали запись! Меня нельзя снимать! — с выражением того полнейшего ужаса на лице, который возможно увидеть, к примеру, у водителя автомобиля, только что сбившего детей на «зебре», залепетал мужик (он, вероятно, хотел бы кричать и ругаться, но…).
От чудовищного ужаса, написанного на его лице, мои губы сами собой растянулись в улыбочке, гаденькой такой улыбочке. Сделал гадость — сердцу радость, ага!
— Ну всё, дядь! Бывай! Мне уже пора бежать! Счастья тебе и хорошего настроения! Вечерком
Я здорово просчитался, явно недооценив всю мощь и решительность извращенцев среднего возраста, ибо дядя этот, не обращая внимания на мелочи, вроде спущенных порток (утруждать себя надеванием и застёгиванием штанов он не стал, и плюнув на все условности нашего общества, банально стряхнул штанину с одной ноги), и как есть помчался вслед за мной с резвостью не старого еще сайгака, и таки едва не настиг, зараза (чуть не схватив меня за длинные волосы)!
— О-ой! — взвизгнул я и резко ускорился, счастливо избежав излишне близкого знакомства с онанистом.
Я хотел было завизжать, но не вышло, ибо эмпирическим методом выяснил, что в один момент я в состоянии делать что-то одно: или бежать, или визжать.
Я предпочёл бежать…
Впрочем, дядечка этот атлетизмом не отличался, так что очень скоро выдохся (в общем, всей его «физухи» хватило лишь на один отчаянный рывок за мной)…
И в этот самый момент в моей руке заквакал телефон, маман звонит! Вовремя, блин!
Она мне всю плешь потом проест, за то, что не ответил. — подумал я, сбрасывая звонок.
…и «к людям» я вышел (проломившись сквозь стену стриженого кустарника, слегка оцарапав щёку), имея изрядную фору.
— Попалась, хулиганка! — не успел я отдышаться и оглядеться, как внезапно оказался изловлен тётенькой-милиционером (я натурально подпрыгнул от неожиданности, в тот момент, когда она меня схватила), патрулировавшую, совместно со своим напарником, парковую зону, и заботливо вытащившую листья из моих волос. — Ну, и зачем кусты ломаешь, милаха?
— Помогите… — отдышавшись, пролепетал я, однако фразу не закончил, ибо в этот самый момент, под аккомпанемент треска ломавшегося кустарника и громкого визга проходившей мимо женщины с девочкой лет шести, на свет Божий выбрался, словно медведь из бурелома, «уважаемый».
— Ты…! — заметив меня, пальцем ткнул в мою сторону он.
Я вновь направил на него свой телефон, ибо картина была просто атас, кому расскажешь — не поверят! В жизни довелось наблюдать немало придурков, но, чтобы таких… Внешний вид, похоже последнее, что в данный момент заботило этого гражданина, ибо штаны его продолжали волочиться по земле, а «прелести» были едва-едва прикрыты рубашкой (и то, не полностью).
— Нет…! — красный как рак, захрипел он.
— Урод…! — завизжала женщина, и швырнув в него бутылку с какой-то «колой», «включила последнюю передачу», помчавшись вперед, увлекая за собой ребёнка.
— Это
— Запись! Меня нельзя записывать! — захрипел тип.
— Лёг на землю, я сказал! — милиционер рванул к онанисту.
— А-а-а! — заорал «уважаемый», получив несколько смачных ударов «демократизатором».
— …у нас здесь, возможно, насильник. — услышал я говорящую в рацию тётеньку-милиционера, которая затем, взяв меня за плечи и заглянув в глаза, спросила. — Этот человек тебе что-нибудь сделал?
— Ничего я ей не сделал! Я не насильник! — это заверещал типчик, кажется окончательно сбрендивший от ужаса, и лежащий теперь на асфальте. — Я просто сходил «по-маленькому», а малолетняя мерзавка решила заснять меня на телефон в этот момент! Помогите, пожалуйста! Я здесь жертва!
— Ах ты…жертва! — разозлился я.
— Он правду говорит? — поинтересовалась у меня милиционер, соорудив на лице суровое выражение.
— Да! Всё так и было! — захрипел мужик.
— Не совсем… — ответил я. — Я гуляла по парку, и встретила этого дядю, который при виде меня, почему-то снял штаны и принялся дёргать себя за…
— Врёт она всё…! Она просто оторва, изводящая окружающих!
— А ещё этот дядя зачем-то попросил показать ему какую-то киску, но ведь у меня и кошки-то никакой при себе не было… — пожав плечами, сказал я, проведя «кисточкой» волос по щеке.
— У-у-у! — взвыл тип.
— Онанистов, прости Господи, развелось тут немерено! Никакого спасения от них нет! — заявила одна из двух пожилых женщин, подошедших посмотреть, что же здесь творится. — Пусть бы он штаны хоть надел, нечего его голый зад детям показывать!
— Да придуривается она всё! Не слушайте её! Это чрезвычайно коварная, расчётливая и прожжённая девица! Не ведитесь на её наивный вид…!
— Кстати, дядь… — перебил того я, наблюдая, как организм этот «упаковывают» в наручники. — Сумку ты, кажись, забыл…
— Сумка…! — услышав меня, встрепенулся тип, вспомнив о забытой вещи. — Товарищи милиционеры, необходимо срочно забрать мою сумку! Эта девица знает где я её оставил (забавный факт, но мужик этот так ни разу и не матюгнулся)! В ней документы, содержащие «гостайну»! Украдут их, и все мы отправимся за решётку! Я за утрату, вы за то, что не предотвратили! Это не шутка!
Оп-па! — подумал я, если сказанное онанистом не просто попытка выкрутиться, а судя по его тону и физиономии, это не так, то он, скорее всего, некий высокопоставленный чиновник, а значит…
— Оп-па! — ровно также воскликнул мент (только вслух), ибо слова данного субчика и ему показались достаточно убедительными, после чего поинтересовался у меня. — Ты помнишь, где он свою сумку оставил?
— Помню! — кивнул я.
— Лен, сходи с девочкой, забери сумку, а то мало ли… — сказал милиционер своей коллеге. — А я пока доставлю…гражданина в машину.