Шрифт:
Глава 47
— Писец, сперли походу ключики… — расстроенным голосом вслух произнес я, шаря лучом телефонного фонарика вокруг того места, где мы с мамой побросали наши пакеты с провиантом, у которых к этому моменту уже «выросли ноги».
Даже раскатившиеся в по асфальту яблоки и апельсины и те куда-то исчезли. Впрочем, если учесть, что осколки от банки с ореховой пастой оказались убраны, то, скорее всего, пропавший провиант был экспроприирован хозяйственными «иностранными легионерами» родного «Жилищника».
Ладно, бог с ним.
Прямо
— Нашел, слава тебе Господи! — я весьма обрадовался, когда чуть позади лавочки, в декоративном кустарнике, краем глаза заметил блик и, прищурившись, разглядел искомый брелок.
По крайней мере, этой ночью машину у нас не угонят…
Около минуты спустя.
— Твою же душу…! — выйдя из себя, а у меня сейчас уже не осталось ни сил и ни нервов, произнес я, улегшись на лавочку и изо всех сил стараясь дотянуться рукой до брелока, завалившегося за ограду палисадника (просто подойти с другой стороны и забрать его мешает колючий кустарник).
Руки у моей Златы оказались коротковаты, так что придется вставать на карачки…
— Злат…?
— Блядь! — довольно громко ругнулся я, когда, достав-таки брелок, услышал позади себя мужской голос и от неожиданности дернулся, болезненно ударившись затылком о лавку.
— Не ругайся, тебе не идет. Ты чего это ночью под лавкой шаришься? — поинтересовался Серега, тот самый несостоявшийся самоубийца, стоящий теперь «руки в брюки», когда я наконец поднялся на ноги и отряхивал джинсовый костюмчик. — «Добрые люди» могут ведь и подумать, что «закладку» ищешь. Или делаешь… Привет, кстати.
— И тебе привет, Серег! Какая еще нах… — я сумел сдержаться, недоговорив бранное слово, однако тон мой остался раздраженным, — нафиг закладка?! Да и плевать мне на то, кто и чего там подумает! Мама ключи от машины обронила, вот за ними я и пришла!
— Ясно. — всему нашему дому было уже известно, что мою маман пытался застрелить ее бывший «друг», к нам домой уже даже приходили самые активные сплетницы, дабы разузнать «что почем?», однако все они были посланы мной в самых образных и безобразных выражениях, о чем, разумеется, доложат потом маме и бабушке. — Злат, все хорошо? Если нужна какая-нибудь помощь, то…
— Спасибо, Сереж. — перебил его я. — «Памперс» мне таки сменить пришлось, чего уж тут, но ни я, ни мама особенно не пострадали. Физически, по крайней мере. Ушибами и вывихами отделались. Подонок в нас не попал, хотя погоня, конечно, была эпичная…
— Ты-то сам куда сейчас намылился на ночь глядя? Поможешь продукты от машины до квартиры донести? — поинтересовался затем я, коль скоро он сам предложил помощь.
Раз уж ключи нашел, нужно тогда и продукты домой принести (вообще-то, поначалу ключи от машины я принялся разыскивать именно затем, чтобы купленные
— Да без проблем, пошли! — ответил он и когда мы потопали в соседний двор, где матушка припарковала машину, он добавил. — Дочку к своей матери отвез, а сам вот прогуляться вышел. Стараюсь сейчас ежедневно хотя бы десять тысяч шагов пройти, но обычно больше.
— Толково, я тоже пешочком хожу. Только не поздно уже? — спросил я, вглядываясь в темень августовской ночи и поеживаясь от прохладного ветерка.
Не хотелось бы, чтобы из-за какого-нибудь несчастного телефона или «косаря» местная или заезжая шваль, которой теперь полно вокруг, проломила светлую голову этому парню.
— Ночью, по крайней мере, не жарко… — ответил он, однако…
В этот момент я споткнулся о бордюрный камень, и Серега резко схватил меня под руку, не давая упасть, а затем, когда угроза моего падения миновала, не менее быстро отдернул от меня руку (и тут он прав, ибо руки и прочие части тела стоит держать подальше от не достигшей шестнадцати лет девушки, как бы чего не вышло…).
— Спасибо, ты прямо настоящий джентльмен! — от души поблагодарил я. — Едва не навернулась…
— В наше время от мужчины, видимо, требуются иные качества… — угрюмо произнес он.
— Сереж, прекращай.
— Извини… Злат, а помнишь, ты тогда…ну, на крыше…взяла у меня номер телефона, чтобы вроде как о некоем деле поговорить? — поинтересовался он.
Не забыл, значит, не смотря на пьянку. В отличие от меня…
— Что, стало любопытно? — спросил я, останавливаясь у багажника маминой Lada «Aurora» и подняв взор на Серегу.
Странно, но Злата сейчас ощущает по отношению к этому чересчур уж взрослому для нее «прекрасному юноше» (по моему мнению, по крайней мере, так-то, конечно, «любви все возрасты покорны»…) необъяснимо приятные чувства. Можно даже сказать практически романтические (хотя и допускаю, что мой мозг просто переключился с пережитого совсем недавно ужаса на что-то хорошее). И даже без тени какого-либо смущения…
Сейчас он хорош собой, да, симпатичный и уверенный в себе молодой мужчина. Не то что тогда, на крыше (все-таки судя по его виду, он принял правильное для себя решение и теперь просто живет дальше)…
Уверен, что в той юности мне бы стало жутко неловко, ощути я нечто подобное ко взрослой тетеньке…
Я зажмурился, отгоняя прочь вредные мыслишки, а затем, отключив сигнализацию, открыл ключом багажник авто.
— Да, Злат, не поверишь, но я уже всю голову изломал над тем, какое же именно дело у тебя может быть к такому старику, как я. — согласился он (хотя, вероятнее всего, он на эту тему отвлекался от мыслей о бывшей жене), наблюдая за моими действиями, после чего поинтересовался, глядя в багажник. — Все эти пакеты берем?