Злата. Жизнь на "Отлично!" 4
Шрифт:
— … Роман Борисович?
Хвост сначала посмотрел на Яшу, затем на меня, а после — на свое непосредственное начальство, пребывающее явно не в духе с того самого момента, когда случился перерывчик. Ну нет, конечно же, против начальства, которому по каким-то причинам хочется меня «утопить», он не попрет. Злата для него — просто…просто одно из множества «медицинских дел», ежедневно проходящих через его руки, и о котором он позабудет уже завтра.
Даже если вдруг Хвоста и раздражает ситуация, в которой он вынужден содействовать
Почесав висок и вздохнув, этот тип произнес:
— Знаете, я согласен! Нет никаких объективных причин для того, чтобы и далее держать ее под наблюдением.
А вот это было внезапно! — я скосил на него взгляд.
Судя по выражению его физиономии, он и без меня прекрасно понимает, что ничего хорошего за свое решение ему от главврача ожидать не стоит. Впрочем, надо думать, что будущий руководитель Депздрава Москвы не станет «играть» «картами», оставленными ему в наследство Акопяном, так что…
Короче, это внутренняя «кухня» больницы, и Хвост, даже если не брать в расчет возможный благородный порыв его души (в принципе, не все же рассуждают в том же ключе, что и я, так почему бы и нет?), очень хорошо понимает, что к чему на этой самой «кухне».
Однако, сказанное им стало неожиданностью не только для меня, ибо, услышав его слова, Ольга резко изменила позу и теперь, сидя в кресле, уже не выглядит такой расслабленной и бесстрастной.
Интересно получается — мнения разделились пополам, ибо главврач и завотделением адаптации и социализации, по понятным причинам, явно против того, чтобы выпускать меня из своих лап. И что же теперь будет? Главврач просто проигнорирует мнение другой половины комиссии?
Несколько мгновений поколебавшись, Петросян обратилась к медсестре…
— Настя! Распечатай, пожалуйста, бланк заявления о снятии с диспансерного наблюдения.
…и спустя совсем непродолжительное время загудел принтер, сообщая всем присутствующим о печати документа.
— Заполните заявление! — велела она моей маман (прямо-таки приказным тоном!), а затем быстро пробубнила. — Коллеги, на основании документов медицинского дела наблюдаемой, личного общения с ней, а также результатов ее тестирования, я рекомендую принять решение…
В этот миг, кажется, слюна попала ей в дыхательное горло, и она закашлялась.
…о снятии Петровой Златы с диспансерного наблюдения. — прокашлявшись, договорила она охрипшим голосом, поинтересовавшись затем. — У кого-нибудь имеются возражения?
У членов комиссии возражений не нашлось. Даже у Ольги.
— Прекрасно! Значит, решение принято! — сказала она, полностью вернув себе самообладание, а затем обратилась
— Конечно. — ответил тот.
— А когда мы сможем получить заключение эксперта? — спросила маман, покосившись на Комаровского.
— Вам позвонят из канцелярии, когда документ будет готов и его передадут нам. — ответила она, спросив затем. — Еще какие-нибудь вопросы имеются?
Вопросов больше не последовало.
— Что ж, тогда прощаюсь с вами. — произнесла она.
Под наше дружное «до свидания», главврач покинула помещение. Вслед за ней ушла и завотделением социализации и адаптации.
— Я тоже прощаюсь. Буду еще около часа у Заруи Артуровны, для подписи найдете меня там. — встав из кресла, вновь поправив галстук и взглянув на часы, произнес Яша, а затем неспешно побрел в сторону двери, возле которой остановился и обернулся, уперев взгляд в меня.
Я вопросительно вздернул бровь.
Ничего не сказав, он просто покачал головой и вышел вон.
— Так, ладно, пойдемте ко мне в кабинет и там уже заявление заполните, а я как раз напечатаю документ.
В кабинете Хвоста, позже.
— Очень любопытно было бы узнать, что же было в той записке? — произнес Хвост, прервав тем самым тишину, довольно надолго повисшую в кабинете.
Ответить ему не успел, ибо в этот момент вернулась практикантка, бегавшая к членам комиссии, собирать требуемые подписи.
Забрав документ, Хвост велел девице идти обедать. И когда та покинула кабинет…
— Думаете, вам одному?
…ответил ему, выразительно поглядев на своих родственников и адвоката, а затем, вновь повернувшись к Хвосту, попытался было забрать документ.
— И все-таки? — вновь спросил он, сложив руки поверх нескольких бумажек формата «А4» (могущих надежно оградить меня от недремлющего ока отечественной психиатрии), лежащих на столе, и, таким образом, не давая мне забрать их.
— Заигрываете со мной, доктор? — на моей физиономии расцвела улыбка, однако…
— Злата, ты чего?!
Возле меня тут же материализовалась перепугавшаяся старушка, свирепо поглядев на меня, а затем быстро-быстро затараторила, обращаясь к доктору.
— Извините, пожалуйста, Злата у нас иногда бывает…
Она недоговорила, ибо доктор, внезапно пришедший в благостное настроение, лишь махнул рукой, а затем взял лежащий на столе кубик Рубика и принялся его вертеть (все-таки нервничает!), после чего, хмыкнув и…
— Вот ведь хулиганка! Все-таки стоило тебя еще ненадолго оставить под наблюдением!