Я не собираюсь выводить мораль из своего повествования. Я не хочу заканчивать его элегантным наставлением, подобно тому, как делает это неподражаемый мессер Боккаччо, которому я весьма многим был обязан в свою
бытность придворным шутом в Пезаро. Да и есть ли у меня право сказать вместе с ним: «Вот почему, милые дамы — или „благородные синьоры“ — следует избегать вот этого и остерегаться вон того»? Не стану отрицать, главная цель написания этой истории состояла в том, чтобы развлечь ее читателя. Но существовали также иные, и достаточно веские основания, побудившие меня взяться за перо: мне хотелось восстановить историческую справедливость, которую мои современники исказили самым постыдным образом. Во многих хрониках подробно описывается, как синьор Вителоццо Вителли и его сообщники были варварски задушены в Сенигаллии по приказу Чезаре Борджа, но ни в одной из них — и я не верю, что это произошло исключительно по неосведомленности составителей — не упоминается о причинах, вынудивших герцога поступить с ними столь безжалостно. Вследствие столь пристрастного подхода к описанию действительно имевших место событий, создается впечатление, что герцог, подчиняясь
садистским наклонностям своей неуправляемой натуры, расправился с ни в чем не повинными людьми, и личность самого Чезаре Борджа начинает представляться читателю в весьма невыгодном свете, чего, собственно говоря, и добивались хронисты, добросовестно исполнявшие волю тех, кто платил им за эту фальсификацию.
Чтобы помешать этим борзописцам окончательно очернить герцога Валентино, бывшего кардинала Валенсии, выдающегося полководца и незаурядного человека, здесь изложены факты, свидетелем которых оказался ваш покорный слуга, а также приведена подлинная история мадонны Паолы Сфорца ди Сантафьор, — подлинная, заметьте, а не вымышленная, сколь невероятным ни показалось бы скептикам ее чудесное воскресение из мертвых.
Солнце уже клонилось к закату, когда мы подъезжали к Бьянкомонте, к скромному домику, служившему жилищем моей матушке. Мы вновь разговорились о ней, и внезапно Паола обернулась ко мне и с напускным беспокойством спросила:
— Синьор Бьянкомонте, как ты думаешь, она полюбит меня?
— Разве может кто-то не любить тебя, синьора Бьянкомонте? — в том же тоне отозвался я.