Злая Русь. Зима 1237
Шрифт:
В какой-то момент бродники усилились настолько, что стали уже довольно грозной силой, способной не только тягаться с половцами, но и продавать мечи в наем. Но это уже были «новые бродники», ушедшие на Днепр и на Днестр, где пролегали более оживленные торговые маршруты в Царьград, к ромеям, и в Болгарию. Там они жили отдельными, независимыми отрядами, этакой «запорожской вольницей» с собственными воеводами во главе! Контролируя волоки, переправы, броды — и сражаясь за тех, кто больше заплатит. И кстати, упоминание о запорожской вольнице ведь вполне уместно — по сути, бродники основали свои поселения там же, где несколько веков спустя образуются два первых, самых ранних центра казачества — Донского и Запорожского.
Впрочем, что касается донских казаков, то связь
Так вот, покорность старых бродников позволила им уцелеть в составе Золотой Орды Батыя — однако с конца тринадцатого века термин «бродник» исчезает из летописей. Приняли донские русичи свое участие в войне татар с касогами, или нет, доподлинно неизвестно. Однако же то, что разгромленные касоги позже влились в общность бродников, подтверждается частичной миграцией племени «чигов» («зихов», коих указывают в составе племенного союза касогов, а иногда и вовсе отождествляют с ними) на Верхний Дон и Хопер. А само слово «казак», коим татары стали именовать русичей Дона, имеет не тюркское происхождение, а сарматское. И немного видоизмененный корень слова «Ас» — это самоназвание сарматского племени алан (современных осетин) во времена древней Руси (в наших летописях упоминаются как «ясы»). Но одновременно с тем оно является и определением: «вольный, свободный»! Да и касоги — они в наших летописях касоги. А Константин Багрядоносный сообщал в десятом веке о «стране Касакии» говоря о землях Приазовья, Кубани и Западного Кавказа…
Влившись в состав бродников, касоги (касаки) подарили им свое самоназвание, кое монголы трактовали буквально: «вольный, свободный». И казаки в составе Золотой Орды стали своего рода служивым сословием, подчиняющимся ханам и оторванным от Руси… Однако в 1380 году они сделают очередной выбор — выбор, коий сейчас смог сделать лишь болящий душой Ждан… Казаки встанут под знамена Дмитрия Донского на поле Куликовом, о чем гласит предание о подарке князю иконы Божьей Матери Донской. А в 1395 году, во время похода Тамерлана на Русь, когда он сжег лишь мой родной, многострадальный Елец после недельной осады, а после неожиданно повернул назад, одной из причин, обнаруженных в исторических документах, является факт поджога степи в тылу Тамерлана. Ответ «Железного хромца» последует незамедлительно — часть его рати спуститься вниз по Дону, разоряя казачьи городки и поселения, взяв большую добычу и множество рабов… И уцелевшие казаки «ордынские» бежали — кто на Яик (предание о первом атамане Василии Гугня), кто в Поднепровье, владения Литвы, где в то время еще была сильна именно русская культура и где до поры утвердилось Православие. В это же время появляются казаки рязанские, мещерские, севрюки, а на южном порубежье, «украине» Руси образуется такое сословие, как «городовые казаки». И много лет пройдет прежде, чем бежавших на историческую Родину потомков бродников вновь потянет на вольный Дон! Но это случится уже в эпоху окончательного ослабления Золотой Орды…
Глава 13
…- Что ты сказал?!
Княжич Михаил Всеволодович, молодой статный мужчина с аккуратно подровненной бородой, крепким, выступающим вперед подбородком и умным взглядом проницательных серых глаз, сейчас в изумлении и недоумении направил на меня свой взгляд, будто бы увидев впервые. Но я даже не посмотрел в его сторону, как и в сторону очумело вытаращившегося на меня Кречета. Свои глаза я обратил на нее — и повторил для нее, уверенно, с легким вызовом в голосе:
— Если вы сейчас же не отправитесь к отцу и не убедите его поговорить с князем Юрием Ингваревичем, то через
…То, что мы приближаемся к явному центру местной «цивилизации», стало понятно на пятый день пути — концентрация весей и погостов выросла в разы. Причем, чтобы было понятно, погост в тринадцатом веке — это вам не заброшенное кладбище с покосившейся церковкой! Вообще, изначально, погосты появились как центры сбора княжеской дани, и после принятия христианства при них стали строить первые храмы. А вот в дальнейшем, понятие «погост» перекочевало на небольшие поселения, имеющие, однако, собственную церковь. Ну, как села в наше время, в то время как деревни — это древнерусские веси.
В середине же шестого дня сторожа добралась до Пронска.
Город, меня можно сказать, немного разочаровал. Крепость, возведенная на холме, возвышающимся высоко над рекой, окружена также и глубокими оврагами, но имеет при этом совершенно небольшие размеры. Побольше, конечно, Елецкого детинца — раза в два с половиной, а то и три больше, и состоит из двух разделенных рвом укреплений, одно из которых служит княжьей резиденцией и расположено на дальнем, вытянутом к Прони мысу. Да и стены тут прочные, рубленные тарасами, что внутри забиты землей и камнями, несколько башен, глухих-угловых и проезжих-надвратных… Но на мой взгляд, в крепости не сумеет укрыться даже население обширного посада, раскинувшегося у холма. А посад, кстати, вообще не имеет полноценной стены, разве что кое-где прикрыт слабеньким однодревным частоколом…
Заметно одичав за несколько дней пути по слабозаселенной лесостепной глуши и привыкнув к компании немногословных соратников, да сопутствующей нашей дороге тишине, оказавшись на улицах Пронска я был буквально оглушен его многолюдством! Крики играющих детей, женский смех, смущенные, но в тоже время заинтересованные взгляды, что украдкой бросали на нас встреченные по пути девушки… В какой-то момент мы оказались рядом с торговыми рядами — и на нас буквально обрушился гвалт громко торгующихся людей и крики ярморочных зазывал! А уж от игры балалаек, да гуслей, да чего-то еще незнакомого у меня и вовсе случился культурный шок! Я ведь не слышал музыки с тех самых пор, как оказался в средневековье, и за время пребывания здесь о ее существовании и вовсе забыл (как о чем-то совершенно незначительном и неважном). Теперь же пришла пора мне изумляться — а с изумлением пришло вдруг понимание и того, что даже вот такой вот простой, незамысловатой музыки, мне прежде очень не хватало…
Стража на входе в детинец нас долго не мариновала — достаточно было сказать, что мы от боярина Евпатия Коловрата к княжичу, по его поручению, да что сами мы ратники из Елецкой крепости, так нас сразу и пропустили. Правда, Ждана дружинники провожали напряженными, оценивающими взглядами, явно с желанием познакомиться поподробнее, да поговорить на предмет разбоя на дорогах. Уж больно у бродника вид лихой, звероватый! Такого действительно представишь прежде всего с дубиной на перекрытой бревном дороге, особливо в вечернюю пору… Но «вольный воин» следовал с нами — а потому пропустили его без всяких придирок.
Внутри кольца стен меня ждал сюрприз, на который я, по совести сказать, не думал и рассчитывать — плановая, радиальная застройка детинца! Во сне я этого не увидел — да собственно, во сне вся цитадель была целиком охвачена пламенем… Так вот, для меня это было крайне необычно, так как при всей своей любви к истории я знал только тот факт, что до Петра Первого плановой застройки русских городов не было, улочки могли быть кривыми и петлять в самых замысловатых изгибах. Однако вот же оно! Ровные прямые улицы, тянущиеся к возвышающемуся в середине храму, словно лучи солнца, пересекаются кольцевыми улицами, делящими внутреннюю застройку на кварталы и сужающиеся в центре — очень неожиданное решение! И очень грамотное с точки зрения обороны в случае, если у защитников есть мобильный резерв — он может быстро поспеть от относительно безопасной (от случайной стрелы или дротика) площади у церкви к любому участку стены, где возникла критическая ситуация.