Шрифт:
Случилось мне в середине двадцатых оказаться под Чернобылем. Было нас тогда шестеро, все люди не случайные с изрядным багажом за плечами, да и возглавлял группу человек, вне всякого сомнения, опытный и решительный. Именно такие команды и сколачивают, когда требуется быстрая и качественная работа.
Перед самым выходом к нам присоединился седьмой участник предприятия, шеф отрекомендовал его экспертом по местной специфике.
Мужчина этот — постарше любого из нас на добрый десяток лет — вид имел по-цивильному расслабленный, и если производил впечатление знатока, то разве что в выпивке и шлюхах. Один наш товарищ со свойственной ему прямотой тут же и озвучил: обойдемся без экскурсовода по кабакам и борделям. Мужичок, чью долю только что потребовали расписать на остальных, безразлично пожал плечами, снял пиджак и кратко предложил:
Вот так мы и познакомились. Уверен, те, кому посчастливилось вернуться с тогдашней прогулки, услышав тост «за удачу», пьют не за каприз какой-то абстрактной богини, а за опыт и «умение» вполне конкретного человека по имени Дайс.
Скажете, Дайс — кличка, и я соглашусь. Мы не спрашиваем настоящих имен. Неписаный кодекс накладывает табу на все личное. Люди нашей профессии словно бы не имеют прошлого. Мы существуем здесь и сейчас, принимаем друг друга такими, какие есть, ценим по профессиональным качествам и сторонимся привязанностей. Когда позволяешь товарищу рассказывать, кем он был прежде, почему и как пришел в дело, невольно берешь частичку его жизни, а взамен отдаешь толику своей. Порой даже такой малости достаточно, чтоб ноша стала непосильной. Человек так устроен: болезнь близкого заботит его больше гибели незнакомца. Потеряешь способность непредвзято оценивать ситуацию и окружающих, поддашься жалости, проявишь снисхождение, запутаешься в моральных обязательствах и непременно угробишь и себя, и тех, кому посочувствовал.
Мне сейчас скажут: гранды вашего бизнеса время от времени давали интервью, писали мемуары и даже консультировали режиссеров. Не вижу противоречия. Люди в теме, и без того знают, кто и чего стоит, а вы перечитайте, посмотрите заново. И ткните мне пальцем, где вы там нашли исповедь или желание поднять личный рейтинг. Любой диванный эксперт считает себя вправе судить о наших делах, а каждый второй дилетант имеет наглость говорить от имени сообщества. Для начала определились бы, кем же нас числить: воплощенным злом или безумцами-романтиками. Оттого и небылиц, и домыслов вокруг нас наросло потолще, чем ракушек и водорослей на днище «Летучего голландца». Между тем все куда прозаичней: мы выполняли и выполняем работу, на которую есть спрос. И раз уж интерес к нашей профессии будоражит воображение и гормональный фон публики, то пусть она услышит хоть немного правды из уст посвященных.
Мы не ищем публичности, но имеем право на свою историю. Или эпос. Кому как нравится.
Впрочем, я отвлекся.
Помимо других талантов Дайс обладал недюжинным даром рассказчика. Деловая этика налагает определенные ограничения на наших скальдов, потому и не каждому дается сплести неразрывную нить повествования, соблюдая необходимые умолчания. А он умел, да так, что услышанное до сих пор не идет у меня из головы.
Свидетельство очевидца? Повесть? Нет. Пусть это будет легенда.
И началась она в те времена, когда Зона была Зоной, сталкеры — сталкерами, а мы — наемники — самой скрытной и загадочной группировкой, в существование которой многие даже не верили.
Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I). Женева, 8 июня 1977 года.
Статья 47. Наемники
1. Наемник не имеет права на статус комбатанта или военнопленного.
2. Наемник — это любое лицо, которое:
a) специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте;
b) фактически принимает непосредственное участие в военных действиях;
c) принимает участие в военных действиях, руководствуясь главным образом желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функций, входящим в личный состав вооруженных сил данной стороны;
d) не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся
e) не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте;
f) не послано государством, которое не является стороной, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица, входящего в состав его вооруженных сил.
Сделка
Деловой график руководителя крупного концерна расписан на многие дни вперед: обмен мнениями, совещания, встречи, переговоры, приемы. В его работе нет готовых рецептов. Жизнь с ее вызовами и кризисами способна разрушить даже самые лучшие детально проработанные планы. Успех бизнеса определяет способность оперативно реагировать на эти изменения. Есть вещи, которые нельзя переложить на плечи подчиненных. Как бы ни была профессиональна команда, судьба судна в руках капитана, он несет груз принятия ключевых решений. Особенно когда нет полной уверенности в надежности партнера и предметом сделки являются новейшие военные технологии.
Слова «Pripyat» и «Monolit» появились в лексиконе верхушки «Пельцер-Гальбах АГ» с полгода назад. Впервые они прозвучали в приватной беседе CEO концерна Акселя Штайнхорна с давним приятелем, ответственным сотрудником «Бундес Нахрихтен Динст», тот как раз начал задумываться о перспективах выхода на пенсию. Чуть позднее он передал Штайнхорну копию с добытого немецкой разведкой отчета украинской СБУ о расследовании провала операции «Фарватер». Некий майор Дегтярев был отправлен в Чернобыльскую зону Отчуждения для выяснения причин исчезновения вертолетной группы «Скат» и сумел вернуться.
Конфидент Штайнхорна любезно подчеркнул в пространном докладе украинца самые интересные места. Одна из винтокрылых машин, к слову — бронированная, была сбита из ранее неизвестного и крайне эффективного стрелкового оружия. Во время опасных приключений под Припятью лихой майор проник в секретный цех завода «Юпитер», где и нашел прототип изделия «номер 62». Эвакуация из Зоны происходила под огнем боевиков из группировки «Монолит», и Дегтярев принял вынужденное решение уничтожить образец.
К докладу прилагалась краткая аналитическая справка уже от родной, немецкой, спецслужбы. «Монолит» — одна из крупнейших и, без сомнения, самая агрессивная группировка чернобыльских фанатиков. До недавнего времени контролировала Радар, Припять, подходы к ЧАЭС, саму станцию и еще ряд важных опорных пунктов. После отключения «Выжигателя мозгов» понесла тяжелые потери в боях с украинскими военными и другими конкурирующими группировками, была вытеснена с прежних позиций и утратила влияние. Тем не менее «Монолит» сумел избежать окончательного уничтожения, закрепился в труднодоступных районах повышенной аномальной активности на севере Припяти и ЧАЭС. В настоящее время группировка активно ищет контакты с представителями военно-промышленных кругов за пределами Зоны.
Думай, дружище Аксель.
Результатом размышлений стала отправка в Чернобыль доверенного сотрудника службы безопасности концерна. Через пару недель на столе Штайнхорна лежала расшифровка доклада от СБ. Вывод был однозначный: производство «изделия 62» выводит концерн в тройку сильнейших игроков на международном рынке оружия. Еще через несколько дней в берлинскую штаб-квартиру «Пельцер-Гальбах» нанес ответный визит посланник «Монолита». Тут и всплыло весьма существенное обстоятельство, затрудняющее установление доверительных отношений между потенциальными партнерами. Сделки такого рода принято обсуждать «с глазу на глаз» на высшем уровне. Лидеры же «Монолита» категорически отказались покинуть Зону даже на короткое время. Вне ее пределов группировка действует исключительно через агентов влияния. И точка. Господин Штайнхорн, в свою очередь, не горел желанием повторить экстремальный чернобыльский анабазис майора Дегтярева. У руководителей «Пельцер-Гальбах» хватит ума не оказаться в заложниках у авантюристов. И точка.
В конце концов стороны нашли приемлемый вариант прямого общения — решающие переговоры пройдут в режиме видеоконференции по закрытому каналу. «Монолиту» переправили комплект спутниковой связи с криптографическим модулем, парное оборудование установили на столе в кабинете господина Штайнхорна. Выбор помещения был очевиден: кабинет главы корпорации был надежно защищен от прослушивания. Нельзя, конечно, исключить возможность перехвата сигнала. Но пока взломаешь криптоустойчивый алгоритм шифрования, добытая информация давно утратит актуальность.