Зло, действуй!
Шрифт:
При его появлении все адепты резко поднялись со своих мест, а мы с Дотой, так и не дошедшие до вожделенной галерки, быстренько передислоцировались за первую парту.
– Присаживайтесь, - произнес – а по ощущениям, кнутом ударил – преподаватель, и, пока мы грохотали лавками и откидывали пюпитры на наклонных партах, усаживаясь, чародей оглядывал нас. И, едва шум стих, продолжил: – Мое имя Нордин Тросс, и я в этом семестре буду читать у вас защитные чары. Так что, господа адепты, пока вы не начали громить город, угонять драконов и превращать людей в умертвий, слушайте меня. Тема сегодняшней лекции – плетения Урроса и основы линейной защиты.
Преподаватель говорил
Вот той адептке, что была ещё одной девушкой в нашей группе, - так точно. Она записывала не все, лишь некоторые моменты, в основном сосредоточеннo и внимательно слушая. Да и многие в новеньких, с иголочки, и явно покупных, а не выданных кладовщиком формах тоже не спешили строчить записи.
Зато Дота рядом со мной пыхтела вовсю. Я украдкой глянула в ее лист. Строчки там плясали канкан. А чернильных клякс было больше, чем литер. И, кажется, половину воительница пропустила и теперь в отчаянии кусала губу. Я развернула к ней листы так, чтобы она могла списать, и услышала облегченное, едва различимое:
– Спасиб…
Раздавшийся с задней парты смешок перебил ее и… преподавателя! Господин Тросс вскинул голову. Легкий пасс тонких музыкальных пальцев и почти тут же – скрип по полу. А через секунду я увидела, как мимо нашей парты по воздуху, лишь касаясь носками сапог пола, плывет тело. Знакомое такое тело, с коротко стриженной светло-русой макушкой, с толстой шеей, на которой болталась внушительная золотая цепь.
Движения парня были рваными, резкими, дергаными, словно он был живой марионеткой.
– Адепт… – многозначительно, с вопросом в голосе, намекавшем, что нужно представиться, произнес маг.
– Доргона Гроэм, - сглотнув, отозвался побелевший студиозус.
– Гроэм, я вижу, что у вас появилось свободное время на моей лекции. Предлагаю его заполнить. Возьмите в руки мел…
Даже если бы адепт не хотел его брать, ему бы все равно пришлось. А затем чародей как ни в чем не бывало продолжил лекцию. А Гроэм – записывал каждое его слово на доске. Рука студиозуса дергалась, дрожала, выдавая усталость, по лицу тек пот, но заклятие подчинения, как и сам лектор, было неумолимо. Зато в аудитории воцарилась образцовая тишина. А я сделала мысленную пометку: нужно быть настороже. У здешних преподавателей не иначе как глаза на затылке, а слух как у летучих мышей. Ведь когда я подсовывала Доте свой конспект, препoдаватель стоял к нам спиной и у доски.
В том, что наказание ?роэма лишь удачно совпало с помощью отстающим, я не поверила. Звук колокола оповестил об окончании занятия.
Тросс щелкнул пальцами, отпуская бледного, как полотно, Грэма. Тот, оказавшись на свободе, едва не свалился на пол, а преподаватель, перешагнув его, продолжил:
– К следующему занятию каждому из вас подготовить доклад. Список тем я оставляю на столе. На сегодня все.
Засим магистр Тросс покинул аудиторию. А я, глядя ему вслед, поразилась, как в одном человеке могут сочетаться сразу холодность, безжалостность и умение отлично преподавать. Потому как по итогам занятия даже я, понятия не имевшая о линейных защитных барьерах и плетении Урроса, начала немного ориентироваться в этой теме. Но моя уверенность, что я смогу разобраться в теории магии и все не так уж плохо, зиждилась ровно до
И, пока я читала их названия, зависая на каждой строчке, осталась и вовсе одна. «Период магической смуты при Эрлинде Седьмом и возведение первых приграничных защитных препон».
Я машинально записала свою фамилию напротив единственной свободной темы доклада и услышала рядом с собой:
– Эрлинда Темного взяла? А ты отчаянная.
– Я повернулась и увидела Мрака, в пальцах которого перекатывался золотой.
– С тебя процент с выигрыша! – тут же нашлась я и ловко цапнула монету за миг до того, как она исчезла в руке приятеля.
– Э, за что?
– возмутился тот.
– За то, что на друзьях решил нажиться! – фыркнула я.
– И это говорит мне та, что выбивает у друга долю в честном выигрыше.
– Не было бы меня – не было бы и выигрыша, – парировала я.
Приятель помрачнел, нехотя признавая правоту,и протянул мне серебряную монету. Я вернула ему золотой.
– Вымогательница! – фыркнул приятель, понадежнее пряча золотой.
Я тоже положила свою серебрушку в карман штанов, в шутку спросив:
– Если я не буду тебя грабить,то кто же?
– Ты говоришь прямо как верховный архимаг ковена, – проворчал Мрак.
– Что, он прямо так?
– удивилась я.
– Ну… примерно. Если дословно: если не я буду о вас заботиться,то кто тогда? И под это дело повышает на пару процентов обязательные взносы для практикующих чародеев, - просветил меня приятель, поправляя колет.
Вот так, беседуя об особенностях местной системы налогообложения, мы с Мраком, Дотой, Пеплом и Горой – последний не сводил взгляда с воительницы – добрались до столовой, а пообедав, направились на зельеварение.
И практикум заставил меня задуматься: то ли мне достались не все навыки Эвинбри,то ли в чем-то мы с ней все же похожи. Но так или иначе талант – превращать еду в яд – был у нас один на двоих. Как по–другому можно объяснить, что при приготовлении обычного зелья от простуды у меня получилось оружие массового поражения? А ведь эликсир был не магическим ни разу! Нужно было лишь смешать растолченные компоненты: шафран, сушеный анис, подорожник и мяту.
У остальных в котелках булькало что-то приятно пахнущее, зеленоватое и явно лечебное. В моем же случае зелье тоже вышло полезным. Им наверняка можно было отлично потравить грызунов… Во всяком случае, леди Гронвиль – невысокая округлая дама с веснушками на добродушном лице и копной рыжих кучеряшек – задумчиво заглянула в мой котелок и изрекла:
– А это я, пожалуй, отнесу не в лекарский корпус, а в подвалы. Там крысы расплодились, и заклинания дератизации их не берут…
Как итог, по ядоварению я неожиданно получила «превосходно», а вот приготовление простейших снадобий мне придется пересдать… Я ответила, что готова это сделать хоть сейчас, и преподаватель была столь снисходительна, что разрешила мне остаться в лаборатории. Как результат, я провела ещё два часа над котелком, когда все сокурсники уже разошлись.
Со второй попытки у меня получилось если не слишком лечебное, то хoтя бы не убийственное снадобье, за которое я получила «приемлемо». И поняла, что зря в свое время не тренировалась на борщах. Увы. Вкусно я умела готовить разве что печенье: открывала купленную в магазине пачку и выкладывала ее содержимое в вазочку. И считала, что в наш век полуфабрикатов этого навыка достаточнo. Одним словом, жизнь меня к приготовлению зелий не готовила. Смерть, впрочем, тоже.