Зло именем твоим
Шрифт:
Хамза Нуман после этого должен был возненавидеть израильтян. Вместо этого он возненавидел ХАМАС.
Так получилось, что Абдул был их единственным с Забибой сыном — Аллах не дал им больше, после первенца им сказали, что Забиба больше не сможет рожать. Трудно представить, что испытывает отец по отношению к своему единственному сыну, особенно если у соседей их по трое-четверо. Хамза Нуман делал все, чтобы дать сыну нормальное образование, он скопил-таки деньги и отдал сына в американский университет в Бейруте, он хотел, чтобы его сын стал врачом и лечил людей. Так получилось, что к сыну, когда тот был еще на втором курсе, пришли и сказали, что его друг, с которым он играл на тесных бейрутских улочках, лежит без сознания, он пытался перебраться в Израиль через пограничную зону и попал под пулеметную очередь. Абдул пошел — в конце концов, он был врачом и должен был лечить всех, кто к нему обратится, террорист он или нет, —
Хамза Нуман выслушал соболезнования. Соболезнования от людей, у которых благообразные лица и руки по локоть в крови, которые сказали ему, что сын его Абдул стал шахидом на пути Аллаха и пребывает в высшем обществе, а он, Хамза, должен гордиться тем, что его единственный сын искупил грехи собственной кровью. Хамза не спросил у этих людей — почему его единственный сын должен был искупить собственной кровью ИХ грехи. Вместо этого он быстро поседел, замкнулся — и стал ненавидеть.
Потом ушла Забиба. Она и так болела, но смерти своего единственного сына не выдержала. Так Хамза остался один.
Это был самый обычный рейс, Доха — Кейптаун, на борту было, судя по коносаментам, какое-то оборудование, вероятно, горнопроходческое. Как оно оказалось здесь, на полуострове — было непонятно, да никто и не спрашивал. Открыли несколько контейнеров, сверили реальное содержимое с задекларированным — и плывите с миром.
Хамза понял, что что-то не так, когда на борт стала подниматься охрана. Сейчас — в таком неспокойном месте, как Персидский залив, Красное море, даже Средиземное море — никто не плавает без охраны, слишком много стало людей, не нашедших себя на берегу и выходящих в море на разбой, слишком много за последнее время. Хамза привык к тому, что владелец судна — кстати, весьма щедрый господин, да пребудет с ним благословение Аллаха — никогда не скупится на безопасность, хотя видит Аллах, грузы они возили самые безобидные. Но сейчас, когда он увидел поднимающихся по сходням «специалистов по безопасности» и пересчитал их — он едва не утратил дар речи.
Хорошо, что старший охраны был тот же самый — высокий по местным меркам, с аккуратными усиками турок по имени Абдул, его звали так же, как и сына капитана, по какой-то странной прихоти судьбы (или насмешке Аллаха). Он и в самом деле был турком — военнослужащий турецкой армии, правоверный мусульманин, он вынужден был бежать из страны после того, как к власти пришли генералы и начали проводить чистку армии от неблагонадежных и подозрительных элементов. [83] Раньше к таким относились коммунисты и сочувствующие коммунизму, сейчас — исламисты и сочувствующие их делу. До этого он служил в горнострелковых частях, боролся с курдами — а после того как ему пришлось бежать из страны, ему предложили заниматься тем же самым, только в другой стране. Здесь же он нашел единомышленников — таких же исламских экстремистов, как и он сам.
83
Когда в Турции у власти были исламисты — они специально направляли в армию людей с радикальными взглядами, потому что армия была «единственным европейцем в Турции», и исламисты боялись оказаться на виселице. Когда к власти пришли генералы — началась чистка армии от таких вот неблагонадежных элементов, и бежавшие из страны турки с военным опытом стали немалым подспорьем для исламских экстремистов.
Но в отличие от тех, кто был обречен на смерть, он сам и несколько его единомышленников планировали уцелеть.
Для этого у них на борту были гидрокостюмы. Как только нужное судно будет взято на абордаж — они планировали прыгнуть в воду, пройти под водой несколько километров и таким образом уйти. В нужном месте на берегу их ждали сообщники, с грузовиком, с формой американских военнослужащих, с поддельными документами. Шансы уйти живыми были примерно пятьдесят на пятьдесят, турок сам был опытным военным и умел трезво прикидывать возможности, американцы тоже не пальцем деланные — но он сам и костяк его команды отнюдь не собирались быть
Когда они взошли на палубу и разместились там, где это планировалось — собрали экипаж. Он был совсем небольшим для такого судна — двадцать два человека, в основном все было автоматизировано. Один из членов экипажа — кок — выступил перед экипажем.
Что он сказал? Да в принципе то же самое, что говорят лидеры исламских экстремистов шиитского толка в своих телеобращениях, которые правоверные переписывают друг другу на мобильники и смотрят. Земля, по которой раньше ступала нога Пророка Мухаммада — теперь находится под пятой кафиров. У власти в Саудовской Аравии — муртады, мунафики и тагуты, они правят не по шариату, а по издаваемым ими законам, они пригласили кафиров для того, чтобы те охраняли их и убивали правоверных. Муртады и мунафики, правящие заливом, позволили пролить кровь правоверных, позволили Израилю напасть на Иран и разбомбить его, предоставили свою территорию для нападения. За это они должны поплатиться, а самое лучшее — это затопить какой-нибудь танкер на прибрежном фарватере. Танкер сделает фарватер непроходимым, и кафиры будут вынуждены пользоваться намного более опасным, кроме того, разольется нефть, и ходить по заливу будет вообще нельзя. Они пришли сюда для того, чтобы взорвать танкер, наказав тем самым кафиров, и именно этим они займутся, а от экипажа требуется только одно — выполнять все указания воинов Аллаха. О том, что если кто не будет этого делать — того убьют, как мунафика и пособника кафиров, прямо сказано не было, но все понимали это без слов. Как бы то ни было — корабль вышел в море…
Капитан Хамза Нуман не хотел, чтобы террористам удалось сделать то, что они задумали. Не потому, что ему нравились американцы, вовсе нет — просто он ненавидел террористов. Он понимал, что воспользоваться связью и предупредить американцев о том, что на судне террористы, не удастся, не мог он полагаться и на членов экипажа, потому что не знал — кто из них является сторонником ХАМАСа. Приходилось полагаться только на себя. Но кое-что сделать он мог, потому что лично стоял за штурвалом. И поэтому он принял немного вправо для того, чтобы выбиться из строя кораблей, идущих для того, чтобы влиться в караван. Это было совершенно незаметно с мостика — но он рассчитывал на то, что пилот американского патрульного вертолета, совершающего облет колонны судов, которому все видно сверху — заметит, что одно судно идет не строго в колонне, и присмотрится к нему повнимательнее. Так оно и получилось — американский пилот так до конца и не понял, чтоименно заставило его присмотреться внимательнее именно к этому сухогрузу. А заставило — именно это…
Траверз Дохи
Экипаж вертолета Морской конь-один
Каким-то чудом Джо упал на ровную поверхность — не на контейнер, не на какой-то судовой агрегат, о который можно переломать руки и разбить голову, — он упал на относительно ровную поверхность и мог вести бой дальше. Теперь он был в одинаковой ситуации с террористами, захватившими судно, — они тоже его не видели из-за дыма.
И все-таки грохнулся он знатно, ему удалось упасть на плотно сведенные ноги, как-то спружинить, но все равно ударился о палубу так, что в глазах потемнело. Упал на бок, пытаясь погасить энергию падения…
Рядом шумно плюхнулся еще кто-то, Джо выхватил пистолет.
— Свои! Свои!
Ответом была автоматная очередь — и Джо дважды выстрелил в дым, ориентируясь по звуку. Попал или нет, но автомат заткнулся.
Как потом оказалось — попал.
— Кто ты?
— Рейви! Тимоти Рейви, капрал!
В этот момент вверху что-то затрещало, так бывает, когда металл сталкивается с металлом.
— Ложись!
Вместе они метнулись в дым, залегли за первым попавшимся и подходящим для этого предметом — это было какое-то судовое оборудование. Стреляли… но стреляли непонятно куда, непонятно было и то, удалось осадить подбитый вертолет или нет.
— Я Джо. Джо Гаола, техник-сержант ВВС.
— Техник-сержант?!
— И не только.
Морской пехотинец не потерял оружие — у него был пулемет «Мк46» в штурмовом варианте, с передней рукояткой с сошками вместо штатных сошек.
— Сколько у тебя к нему?! — спросил Джо, показывая на пулемет.
— Шестьсот! И то, что в нем. Мы ни хрена не успели!
Значит, восемьсот. Годится…
— Помоги! У меня на спине набор выживания!
Капрал помог достать большую оранжевую коробку — в нем был автомат «Colt CCW» с коротким глушителем и четыре магазина к нему, снаряженных. Каждый месяц в магазинах приходилось менять пружину — но это были мелочи по сравнению с тем, что могло случиться с экипажем вертолета, потерпевшим катастрофу во враждебной местности, к примеру, в провинции Кандагар. Раньше в набор выживания входила винтовка 22-го калибра…