Злобные чугунные небеса
Шрифт:
– Познакомься с моим другом, Гаррет. Его зовут Кипрос Проуз, – сказал он.
Гигант Кипрос Проуз превышал ростом пять футов не менее чем на толщину волоса, являлся обладателем взлохмаченной светлой шевелюры, безумного взгляда и – по самому скромному счету – миллионом морщин на роже. Кроме того, он, видимо, страдал тяжким нервным расстройством. Он почесывался. Он вертелся. Его головка на тощей шейке безостановочно вращалась в разные стороны.
– Он изобретает всякие штуки, – продолжал Плеймет, – а после того, что произошло сегодня
– Моя благодарность, Плеймет, просто безмерна. И я рад, что ты заскочил ко мне, поскольку я обещал городским властям твою помощь в оформлении праздника Непорочного жульничества, который должен скоро состояться в квартале Мечтаний.
Плеймет сердито насупился, очевидно, потому, что с ортодоксальными ритуалами и терминологией у него постоянно возникали проблемы. Я же вскинул бровь в своей второсортной издевке.
Издевка не сработала. Пришлось переключиться на более понятные ему обороты речи.
– Итак, ты ему обещал? За меня? Видимо, для этого и существуют друзья, не так ли?
– Да ладно тебе! Возможно, я и перестарался. – Его слова и тон, которым они были произнесены, резко контрастировали друг с другом. – Прости.
– Значит, ты просишь прощения? Ну это, конечно, все меняет. В таком случае все в порядке. Ты не злоупотребляешь моей дружбой, как ею злоупотребляют Морли Дотс, Плоскомордый Тарп или, к примеру, Торнада.
Лично я ни за что не стал бы злоупотреблять дружбой и принимать решения за своих корешей.
Крошечный заморыш тем временем пытался вынырнуть из-за спины Плеймета, не переставая при этом лопотать.
– Неужели это действительно он, Плей? – поинтересовался я. – Ничего особенного. А я с твоих слов понял, что в нем по меньшей мере десять футов роста.
– Я это я, детка. Но сейчас я на отдыхе.
Кипрос Проуз изъяснялся визгливым сопрано, слегка при этом гундося. Его голос вызывал у меня чудовищное раздражение. Мне очень хотелось поставить его на голову и вежливо предложить говорить по-карентийски так, как подобает мужчине.
О боги! Взглянув на него ближе, я сообразил, что Проуз вовсе не так стар, как мне показалось вначале.
Теперь я понял, как ему удалось выжить в Кантарде. Он просто слишком молод, чтобы участвовать в войне.
Плеймет умоляюще выпучил глаза и умильным тоном произнес;
– У него ум светлый, как солнце, Гаррет, но насчет общения он не шибко горазд.
Мальчишка наконец ухитрился выбраться из-за необъятной спины Плеймета. Он явно принадлежал к категории тех детей, которых все регулярно поколачивали за то, что они не способны украсить свою гениальность умением держать рот на запоре. Проуз чувствовал себя обязанным сообщить этим здоровенным и вздорным тугодумам, что они ошибаются. В чем они ошибались и ошибались ли вообще, не имело никакого значения.
– И это заставляет тебя бесконечно страдать, – заметил я.
– Ты меня понимаешь, – вздохнул Плеймет.
– Понимаю, но едва ли сочувствую, –
Я изменил захват и заломил правую руку юного гения за спину. На сей раз он сумел уловить причинно-следственную связь между болью и необходимостью вести себя смирно.
Попка-Дурак решил, что настал идеальный момент приступить к проповеди.
– Я знаю девицу, которая обитает в хижине…
И так далее.
Лицо Плейметова дружка залилось краской.
– Почему бы нам не перебраться в мой кабинет? – спросил я.
Мой кабинет – по сути, стенной шкаф с претензией на величие. Плеймет своей массой блокировал дверь, и мне пришлось вытягивать мальчишку через крошечную щель между моим приятелем и косяком. Можно было бы сообразить и пропустить парня первым.
По ходу дела я заметил, что мой партнер не проявляет к происходящему никакого интереса. Его лишь слегка забавляли мои страдания. Обычная история. Каждый стремится использовать любимого сына мамочки Гаррет в своих низменных целях.
– Сюда, Кип! – бросил Плеймет, который обычно являет собой образчик терпения, но этот мальчонка, видимо, уже довел его до ручки.
Он возложил свою лапищу на плечо ребенка и слегка сдавил пальцы. Это был исключительно разумный шаг, поскольку Плеймет мог так стиснуть кусок гранита, что тот превращался в щебень. Ощутив себя снова свободным, я уселся за стол. Мне всегда казалось, что на своем рабочем месте я выгляжу гораздо внушительнее.
Плеймет усадил Кипроса Проуза на стул для клиентов, а сам встал сзади, не снимая лапы с его плеча. Возможно, эта гора мышц опасалась, что если недомерка не удерживать, то он непременно сбежит. Но в данный момент это нам не грозило, поскольку все внимание мальчишки было обращено на Элеонору.
Элеонора – центральная фигура картины, украшающей стену моего кабинета. На полотне изображена смертельно испуганная женщина, бегущая прочь от мрачного особняка, в одном из верхних окон которого пылает лампа. Окружающая строение тьма полнится скрытой угрозой. Вся картина пронизана какой-то мрачной магией. В свое время злого колдовства в ней было еще больше. Это было до того, как я сумел схватить убийцу Элеоноры.
Если вы существо достаточно порочное и при этом опасное, то в один далеко не прекрасный день можете узреть свое изображение в темном пространстве, окружающем особняк.
Элеонора насмерть сразила моего юного посетителя. Она каждого поражает с первого взгляда, но реакция парня оказалась исключительной.
– Похоже, в нем есть задатки парапсихолога, – сказал я.
Плеймет кивнул и улыбнулся, продемонстрировав несколько акров белоснежных зубов.
– Под кучей навоза здесь может скрываться маг, – едва слышно произнес он.