Злодей и фея
Шрифт:
— У меня у одной ощущение, что он что-то задумал? — хихикая, спросила Женя.
— У меня не ощущение, я точно уверен, — кивнул Лёва.
— Да ладно вам! — Рома стал делать вид, что жутко обиделся.
Аня, наблюдая за всей этой сценой, не переставала улыбаться, но тут к ней обратилась Настя, которая была непривычно тихой в этот вечер.
— Слушай, а как там дела с твоим злодеем?
— Кстати, да, — подхватила Женя. — О нём так никакой весточки больше и не было?
— Не было, — пожала плечами Аня, стараясь не показывать, как она разочарована этим фактом. — Я пока прекратила
— Да уж. Он, наверно, просто трус, — тут же заважничал Рома. — Как только понял, что его засекли, так сразу и в кусты.
— Ты как, продолжать поиски будешь? — спросила Настя, не обращая внимания на его слова.
— Да не с чем эти поиски продолжать, — опять вздохнула Аня. — Мне ничего особенного выяснить так и не удалось. Только то, что он по большей части защищал меня, что как-то по-особому жутко улыбается и постоянно носит капюшон.
— Жутко улыбается? — удивилась Настя.
— Брр... — поёжилась Вика — Не люблю таких.
— Ну, вот вы хоть кого-нибудь знаете с жуткой улыбкой?
— Да полно, — тут же отозвалась Вика. — Да хоть на Генку глянь. Ухмыляется так, что хочется съездить ему по физиономии.
— Так не смотри, — тут же ответил он, откусывая яблоко. — Я, может, и не тебе улыбаюсь.
— Тогда сам гляди в другую сторону.
— А может, что-то известно про то, какую именно толстовку он носит? — спросила Настя. — Знаешь, сейчас много разных принтов, вдруг у него какая-то особенная?
— Вот не могу сказать, — пожала плечами Аня. — Все, кого я спрашивала, с трудом вообще могли хоть что-то вспомнить. Даже то, набросил ли он капюшон толстовки или всё же надел кепку. Так что тут тоже тупик.
— Кепку... — Настя задумалась. — Кто сейчас вообще носит кепки?
— Только понтовые реперы, — усмехнулся Ромка.
— Слушай! — вдруг чуть не подскочила Женя. — А тот парень... ну как там его... к которому ты тогда в столовке подходила. Он вроде был в кепке. Как же его... Насть, ты же знаешь, тот, что боксёр.
— Димка Селезнёв?
— О, да... Тот, что в очках и говорил с набитым ртом. — Аня ещё раз прокрутила в памяти эту сцену и поёжилась. — Да ну нет.
— Ну, а всё же... — Настя задумчиво посмотрела вверх.
— Спроси его о кепке, — вдруг предложил Генка. — Вдруг у них есть какой-нибудь клуб любителей этих кепок.
— Ну ты и скажешь тоже, — скривилась Женя.
— Он в литературном клубе, а не в клубе любителей кепок, — добавила Аня.
— Одно другому не мешает, — сказал Гена, откидываясь на спинку стула. — Вдруг они надевают кепки и читают книжки. Кстати, жена, а ты почему не в этом клубе? Ты ж любишь книжки.
Женя от подобного обращения мстительно сузила глаза и посмотрела на хохочущего парня.
— Я люблю читать то, что нравится мне, а не то, что на повестке дня, — прошипела она и вновь повернулась к Ане. — Я тоже думаю, что стоит с ним ещё раз поговорить. Даже если это не он, вдруг он что-то знает. Я его с прошлого года помню, он довольно умный, сможет даже помочь тебе. Хотя бы советом.
— Кстати, к слову о реперах. На факультете искусств наверняка можно найти несколько таких ребят.
—
— Да неужели? — хихикнул Ромка, рассматривая Вику как в первый раз.
— Я исключение, — подмигнула ему она. — А ты яркое подтверждение.
Лёва, глядя на них, тихо засмеялся.
Аня же молча сидела, обдумывая всё это. Её друзья, как всегда, богаты на идеи. И, пожалуй, она прислушается и на этот раз. Начнёт с этого Димы. Вдруг он действительно сможет ей помочь, если и правда такой умный.
На следующий день, чтобы не томиться в ожиданиях, она, прежде чем засесть за дела комитета, отправилась в литературный клуб, в который Дмитрий её приглашал. Если он будет там, то ей, по крайней мере, не придётся бегать по аудиториям и искать его. Она, конечно, глянула расписание его группы, и с высокой долей вероятности могла бы его перехватить только после третьей пары, и то пришлось бы бежать в другое крыло.
Только вот не учла Аня, что во время сессии всё кружки, клубы и прочие сборища по интересам временно приостанавливают свою деятельность. В результате ей удалось найти только Светлану — третьекурсницу, состоявшую в этом литературном клубе.
— Слушай, — обратилась к ней Аня, — не подскажешь, как мне найти Селезнёва Дмитрия, он вроде среди ваших?
— Кого? — нахмурилась она. — Нет среди нас такого. Да и не было.
— Как? — удивилась Аня, поглядывая на листовку, которую ещё тогда, в столовой, так и не найдя, куда выбросить, засунула в сумку и забыла. И вот теперь она растерянно глядела на неё, и только жирный отпечаток пальца доказывал то, что именно этот листок ей в тот день дал Дима. — Он же сам меня сюда пригласил.
Света, глянув на листовку в её руках, только пожала плечами.
— Мы тогда всем раздавали эти листовки. Хотели с театралами замутить постановку и приглашали людей.
— На Шекспира?.. — всё так же грустно спросила Аня. Что-то как-то вообще ничего не складывается. Ведь тогда он вёл себя так, словно именно он раздаёт листовки, а ей дал потому, что подумал, что она именно за ней и пришла... Странно всё это...
— Да какой ещё Шекспир?! — между тем возмутилась Света. — У нас в программе только русские классики. Все цепляются за этого Шекспира, будто он единственный поэт на свете. У нас, между прочим, полно замечательных поэтов и писателей получше. Один Пушкин чего стоит. А Гоголь, Бунин, Пастернак? А Гумилёв, Некрасов... Да полно! Нет, все только, блин, о Шекспире, будто на нём свет клином сошёлся!
— Подожди-ка... — перебила её монолог Аня. — То есть, Шекспира никогда не проходили, или что вы там на встречах делаете?
— Да нет же! — продолжала возмущаться Света. — Говорю же, у нас только русские писатели и поэты.
Она ещё раз хмуро посмотрела на Аню, будто подозревая в ней фаната нелюбимого ею Шекспира, после чего хмыкнула и пошла куда-то по своим делам, оставив Аню, растеряно смотреть себе вслед.
— Вообще ничего не понимаю... — проговорила девушка себе под нос, продолжая смотреть на листовку, словно на ней вот-вот должны появиться ответы на все вопросы.