Злодейка в деле
Шрифт:
У меня внутри всё обрывается, когда я натыкаюсь на бычару. По иному крупного варвара, абсолютно лысого, с лицом, перечёркнтым шрамом и не назвать. На груди распахнутая жилетка из грубо выделанной шкуры, поверх тёмного меха и вычерненной солнцем обнажённой кожи белеет ожерелье — три ряда чуть желтоватых клыков. Простые штаны, видавшие виды сапоги, и из-за голенища выглядывает рукоять. Ему действительно позволили войти во дворец с оружием?
В романе говорилось, что договор со степняками подпишет Олис, но не было ни слова о том, когда именно хан степняков прибыл на переговоры.
Тогда что они делают во дворце? Прибыли на турнир? Очевидно, что да, но это как-то странно. Степняки бьются до смерти, а поединки с жёстким регламентом презирают.
За плечом варвара маячит ещё один борец-гора, но всё же менее массивный.
Я чуть замедляю шаг, расправляю плечи. Хотя внутри всё скручивает от страха, я не позволяю ему отразиться на лице, уговариваю себя, что прямо сейчас варвар не посмеет меня тронуть, тем более при свидетелях, что здесь и сейчас я не бесправная наложница, а императорская принцесса и любимая дочь его величества.
Варвар зверски оскаливается, окидывает меня взглядом с ног до головы, сладострастно, без капли стеснения, причмокивает. У меня пульс грохочет в ушах, держаться с непринуждённым достоинством всё труднее.
Где сопровождающие?! Где гвардейцы? Допустим, степняк прибыл из резиденции на турнир. Но почему его оставили без присмотра?!
Проигнорировать его точно не получится, но раз он первым отступил от этикета, я могу не быть слишком вежливой.
Хотела бы я в лоб спросить, не заблудился ли он, с этаким недвусмысленным намёком, но…
— Не знала, что встречу гостей в закрытой части дворца.
— Не знал, что втречать красавица, — в тон мне усмехается он. — Я купить тебя за табун лошадей и подарить платья ифранский шёлк, — яркий акцент и ломаные окончания, но речь чёткая, почти правильная.
Под его взглядом я начинаю ощущать себя добычей.
— Отвратительно, — я говорю то ли ему, то ли себе самой.
Варвар, как оказалось, тоже хорош в намёках.
Ифранский шёлк один из самых дорогих сортов, и, казалось бы, дарить аристократке роскошную ткань не зазорно. Но! Этот шёлк невероятно тонкий, даже пять-шесть слоёв ткани остаются прозрачными. Облачиться в платье из ифтарского шёлка во сто крат непристойнее, чем остаться голой. Это шёлк элитных куртизанок, но никак не благородных аристократок.
Купить как вещь, унизить…
Откуда в степях ифранский шёлк? Хан дарит новой наложнице, чтобы ночами радовала его глаза, а, когда наскучит, передаривает следующей фаворитке?
Варвар подходит ближе:
— Как тебя зовут, дерзкая красавица? Люблю дерзких. Люблю под крики брать силой. Клянусь, я увезу тебя в степи.
Мороз по коже…
Степняки — проблема. Удерживать бесплодные земли слишком дорого. Воевать в степи невозможно, в бескрайних пыльных просторах войска хана будут раз за разом
На первый взгляд мирный договор не имеет смысла. Если степняки откажутся от набегов, они обречены. Но если предложить им продовольствие в обмен на товары из-за степей и охрану наших караванов…
Я никогда не пыталась вникнуть в детали, но даже общего представления достаточно, чтобы легкомысленно не угрожать явиться в степь во главе армии.
— Какой смелый… Ты совершенно не боишься, что я захочу увидеть, как ярко горит степной сухостой, — я улыбаюсь, но моя улыбка больше похожа на ответный оскал.
Варвар меняется в лице. Моя угроза… М-м-м, я только что пообещала уничтожить степь. Причём я это сделаю не как дочь империи, а уже будучи наложницей. То есть ответственность за местечковый конец света я возлагаю на самого хана. Кто виноват, что не воспитал свою женщину? Логика степняков именно такая.
— Какая злая…, — цедит он. — И какая глупая!
Он делает шаг ко мне и оказывается недопустимо близко.
Глава 8
Я просто не имею права отступать! Проклятый долг принцессы!
Где гвардейцы?!
Если варвар зайдёт слишком далеко, войны не избежать… Изматывающей, бьющей по самой же империи. Но едва ли я его остановлю.
В романе степного скандала не было, но в романе накануне церемонии я занималась собой, а не выуживала из-за ворот сестру преступника.
Феликс выходит из-за моей спины и оказывается чётко между мной и варваром.
Неоправданно рано, но… я чувствую облегчение.
— Хан Таш, ты прибыл в империю как гость. Где это видано, чтобы гость оскорблял дочерей хозяина? В Великих степях законы гостеприимства священны. Узнав, как ты смел себя вести, Великий хан промолчит, даже если я отрублю твою голову и пошлю Великому хану отдельно от твоего тела.
О-у-у…
Молчавший до сих пор боец напрягается и тянется к оружию. Тонко всхлипывает Кэтти за моей спиной.
Варвар скалится, но молчит, тем самым признавая правоту Феликса. Не бросится…
Но радуюсь я рана.
— Представься, — приказывает хан.
— Рыцарь её высочества Феликс Дебор.
Да, правильно. Хотя Феликс, конечно, не рыцарь, но такие нюансы степному хану знать не обязательно.
— Рыцарь, — задумчиво повторяет варвар. — Я сказать, что намерен сватовство к принцесса и обещать в подарок шёлк. Где здесь место тебе говорить?
Ловко переворачивает… Почему-то от грубого степняка ждёшь прямолинейности, а не игры в слова и смыслы.
— Я говорю там, где вижу угрозу безопасности её высочеству.
— Я окажу тебе честь, рыцарь. Я сражусь с тобой сегодня на арене. Я верить, что рыцарь принцессы не трус. Я показать империи, что такое настоящий поединок. Это поединок до смерти.
— Я принимаю вызов.
— Фел! — вскрикивает Кэтти, и, конечно, привлекает внимание варвара. Хотя она стоит за мной, степняк осматривает её точь-в-точь, как недавно осматривал меня, сочно цокает языком.