Злодейский путь!.. Том 10
Шрифт:
И как ему отделить Рэна от Глубинной тьмы? И сколько вообще есть у Рэна времени? Он, безусловно, талантливый, но он не главный герой с аурой неуязвимости, и Глубинная тьма не может оставаться в его теле без вреда для его здоровья.
Но что делать, Шен не представлял. А главное — он не хотел в это влезать. Как Ер заявлял, что ему лень общаться с ним нормально: ведь все равно Шен — смертник в этом мире, так чего напрягаться?
Чего напрягаться, в самом деле?!
Это — ведь — чужие — заботы.
Шен ощутил
Да он и сам не в своем уме. Они тут все свихнулись!
— Шен? — позвал Муан. — Все в порядке?
Шен словно очнулся.
— Все прекрасно, — скривив губы в саркастичной усмешке, заявил он. — Пойдем за кроватью для нашего дорогого гостя. А тебя, — обращение к Рэну, — я с собой в подвал не тянул.
Сказав это, он отвернулся и пошел вперед, больше никак не реагируя на застывшего посреди коридора старейшину пика Росного ладана.
Спустя пять минут они с Муаном уже возвращались обратно вместе с кроватью. Рэна в коридоре не было.
— Хотел бы я верить, что он внял голосу рассудка и ушел к себе домой, — негромко произнес Муан.
За все время похода по подземелью они с Шеном больше не перемолвились ни словом. Муан ощущал охватившие его чувства, но с трудом мог их идентифицировать. Беспокойство? Этим словом не опишешь всю эту гамму эмоций.
В любом случае, ему не нравилось, что Шен стал вновь думать об этом.
Рэн нашелся в холле. А жаль.
Шен сидел на своей излюбленной лавочке, уставившись на далекий горизонт. То, что он сказал Муану об Админе, было правдой: он на самом деле не собирался «жертвовать собой ради спасения человечества».
Но Ер называл его смертником, и что, если он был прав с самого начала? К этому все придет? Так скоро?
Но если так, значит, все, что он совершил, в конечном итоге приведет к худшему результату?
Он стоял перед Рурет и молчал, зная будущее, потому что хотел продолжать жить в этом мире. Но как же бессмысленно это звучит, если представить, что и ему вскоре предстоит умереть. Умереть и оставить Муана одного? Он самоуверен, думая, что это причинит ему слишком сильную боль? Если бы Муан умер… Шен бы, наверное, тоже…
Но умереть и оставить его страдать — это еще ужаснее.
Если бы он тогда рассказал Рурет, эта вселенная бы схлопнулась? А Муан… Муан бы никогда его не встретил, поэтому ему не пришлось бы сожалеть. А он сам… ну… жил бы как-то… или все же умер… Какая разница?
Зато жил бы настоящий Шен, жила бы Рурет. Наверное.
У него было мгновение, чтобы все изменить. Всего лишь мгновение, но все же.
Но, дай ему выбор прямо сейчас, разве он поступит иначе? Удобно сожалеть и терзаться сомнениями, когда все уже невозможно изменить. Но если не пускаться в самообман, разве он бы
Нет, пока в его жизни есть тот, за кого бороться, пока он знает, что его жизнь ценна, очень ценная для человека, которого он любит, Шен никогда не признает капитуляции. Раньше он боролся за жизнь только для себя, потому что эгоист, потому что никогда не хотел исчезать без следа. Но теперь его жизнь принадлежит не только ему. Он сказал эти слова. «Я тебя люблю». Для кого-то, возможно, это всего лишь признание. Но для Шена это обещание. Это обязательства.
«Не просто стремиться к тебе вечно. Я хочу планировать будущее на двоих.
Теперь ты всегда в моих планах, в сфере моих интересов, в зоне моего комфорта, во всех моих счастливых днях.
«Я люблю тебя» — это обещание. Даже если ты так не думаешь.
Для меня это куда больше простого признания чувств».
Сладка ли мысль, что теперь он не так эгоистичен в стремлении выжить? Если бы Система могла ему ответить, она бы, наверное, сейчас посмеялась. Ее голосок давно стал для него голосом здравого смысла.
— О чем думаешь?
Муан подошел так незаметно, что Шен вздрогнул.
— Думаю о том, что сказал Админ, — поведал он полуправду. — Если он в самом деле начертил печать вокруг Кушона, чтобы уничтожить всех людей, мы должны найти способ ее нарушить.
— Хорошо. — Муан сел рядом и взял его за руку, переплетя их пальцы.
На самом деле, у него тоже было что скрывать: то, как сильно он теперь ненавидел Админа. После того, что он увидел в воспоминаниях Шена, после того, что тот тип с ним сделал… Даже мысль об этом вызывала в нем животную ярость.
Что бы ни планировал Шен, если подвернется возможность — Муан лично снесет голову этому Админу.
— Надо бы поговорить с Шианом, — Шен опустил голову на плечо прославленного мечника. — Но так не хочется. Даже не представляю, что может творится у него в голове после всего.
— Что он сказал?
Шен пустился в обстоятельный рассказ, запнувшись только однажды — на моменте, когда Шиан его поцеловал. Это вроде бы был незначительный эпизод, не влияющий на общую картину. Шен опустил этот момент, но, рассказав всю историю, ощутил странное беспокойство, будто бы он что-то скрыл. Однако теперь, если он внезапно расскажет, эта мелочь станет казаться более значимой. Надо было рассказать обо всем последовательно!
— Что-то еще? — не выдержал Муан.
— Кхм… Ну, похоже, ты был прав, и Шиан испытывает к Шену не только братские чувства…
— И как ты это понял? — заинтересовался мечник, которого умилило, что хотя бы в таких вопросах он посообразительнее Шена.
— Э-э… Он меня поцеловал. В воспоминаниях, — быстро уточнил Шен и запнулся. — В смысле, не настоящего Шена в воспоминаниях, а когда мы были с ним в воспоминаниях, меня. В смысле, это ведь было не совсем по-настоящему. Но все же было.