Злодейский путь!.. Том 3 и Том 4
Шрифт:
Его размышления прервал стук в главные двери, эхом разнесшийся по пустым коридорам. Не привыкший к гостям Шен резко подскочил на диване, а Волчара навострила уши. Шен переглянулся с ней, Волчара прислушалась, а затем вновь вернула голову на диван, похоже, не сочтя гостя снаружи стоящим особого внимания.
Шен поднялся с дивана и пошел открывать двери. Конечно, там не было заперто, и все же мало кто решался зайти внутрь без дозволения хозяина Проклятого пика.
Отворив тяжелую створку, он увидел стоящего в свете красных лучей заходящего солнца Муана. Его волосы
— Что-то произошло на собрании? — отходя в сторону, пропуская его внутрь, предположил Шен.
— Д-да… — Муан остановился, пройдя чуть вперед и отвернувшись от него.
Шен закрыл дверь в черный замок и обернулся, уставившись в его спину.
— И? — поторопил он.
Шен видел, как плечи Муана поднялись и опустились вместе со вздохом. Затем он резко развернулся и внимательно уставился на него.
— Ч-чего? — опасливо спросил Шен.
«Ему же там мозги на собрании не успели промыть, нет? Он ведь не скажет сейчас, что я клеветал против Шиана?»
— Извини меня! — провозгласил Муан.
Брови Шена значительно приподнялись. Затем сердце екнуло.
— Что ты успел натворить? — забеспокоился он.
— Ничего! — воскликнул мечник, уязвленный подобным вопросом. — Я извиняюсь не за то, что сделал сейчас. Я прошу прощения за прошлые разы.
— Какие еще «прошлые разы»? — Шен оказался совершенно сбит с толку.
«Что еще за «прошлые разы»? Они там что-то принимали на собрании? В таком случае без такой же дозы я вряд ли что-то пойму!»
— Я… я так и не попросил прощения за то, что запер тебя в энергетической клетке… и…
— Разве? — удивился Шен. — А мне казалось, что просил.
— Нет! Я объяснял свои мотивы, но не просил прощения!
— Что на тебя вдруг нашло?
— И потом… Я никогда не извинялся за то, что принимал решение за двоих касательно нашей связи…
На сей раз фраза его задела. Зрачки Шена чуть расширились, когда он услышал эти слова, но Муан уже продолжал:
— И потом, в купальне. Хоть ты и говоришь, что в произошедшем не было моей вины, доля моей вины там все же была. Я… просил прощение, но разве ты когда-то отвечал, что прощаешь меня?
В коридоре, где они стояли, воцарилось молчание.
— Ну хорошо, ты перечислил, — нарушая тишину, произнес Шен. — Что дальше?
— Ах… Я извиняюсь. Прости меня.
Шен вздохнул.
— Не понимаю, что за мысль внезапно засела в твоей голове. Я на самом деле никогда не винил тебя и не ждал этих слов. Может, пойдем лучше выпьем чаю или чего покрепче, и ты мне расскажешь, что произошло на собрании?
С этими словами он собрался пойти вперед, но его остановил голос Муана:
— Нет! Подожди.
Шен обернулся. Этот разговор на самом деле сильно напрягал.
— Я знаю, что ты не винишь меня. Но именно поэтому мне так важно услышать эти слова!
— Какие слова? — спросил Шен, устало потирая переносицу.
Он бы еще понял, если бы Муан выпил и решил поговорить по душам.
— Что ты прощаешь меня.
— Ты же в курсе, что, чтобы говорить такие слова, надо первоначально кого-то в чем-то обвинять или затаить обиду? Ты противоречишь здравому смыслу, утверждая, что веришь, что я не виню тебя, и вместе с тем просишь произнести, что я тебя прощаю.
Муан озадаченно молчал.
— Тебе обязательно вечно все как-то выворачивать? — затем раздраженно спросил он. — Я, вообще-то, пытаюсь быть искренним!
— А больше похоже, что ты пытаешься очистить совесть, словно прощаясь перед дальней дорогой.
У Муана стала пульсировать жилка на виске. Признаться он думал, что совершит довольно сильный и благородный поступок, придя и вот так попросив прощение. Однако почему-то этого оказалось недостаточно для взаимопонимания, и Шен не выглядел растроганным.
— Какую цель ты преследуешь? — склонив голову на бок, словно изучая его, спросил Шен. — Тебя на самом деле беспокоит, что я думаю? Или ты просто хочешь успокоить свою совесть?
Муан молчал, осознавая себя полностью сбитым с толку.
— Пойдем пить чай, — вздохнул Шен.
— Так ты не скажешь, что прощаешь меня? — озадаченно протянул Муан, плетясь за ним по темному коридору.
Они вышли в чайную комнату, в которой горели синие фонари, установленные в окнах (остались с праздника Яркой Луны, чего добру пропадать) и жаровня дышала жаром.
— Я ведь искренне пытался извиниться, — продолжил Муан.
Волчара, разлегшаяся на большую часть дивана, подняла голову, завидев заклинателей, а затем потянулась, вытягивая лапы и хвост, и заняла собой вообще весь диван.
«Может, сесть на нее сверху? — предположил Шен. — Или все же устроиться на ковре?»
— Ты вообще меня слышишь? — уточнил Муан.
— Слышу, — подтвердил Шен, решивший все же уступить диван Волчаре. — Просто не хочу отвечать.
— Но почему?
— Ты тоже не ответил на мой вопрос, — после непродолжительного молчания, отозвался Шен.
Он подлил в чайник горячей воды.
— Мне важно, что ты думаешь, — на сей раз без промедления ответил Муан. — Даже очень важно.
— Правда? — произнес Шен, пододвигая к нему пиалу. — Тогда ответь на еще один мой вопрос. Что тебя беспокоит?
Муан непонимающе нахмурился.
— В последнее время ты ведешь себя как-то взвинчено. Что тебя беспокоит? Если тебе так важно мое мнение, почему ты не поделишься со мной?
Этот вопрос не покидал Шена последние дни. Он не мог не заметить, что Муан как-то переменился. Похоже, какие-то свои мысли тяготили его. Шен все ждал, может, Муан расскажет ему? Шен в принципе был не из тех, кто задает какие-то личные вопросы. Он просто не был уверен, что имеет на это право. Если человек захочет поделиться, разве нужно вообще задавать вопросы? Поэтому он ждал какое-то время, надеясь, что Муан дойдет до мысли поделиться с ним тем, что его беспокоит. Но тот все ходил вокруг да около, так и не говоря по существу.