Злодейство торжествует
Шрифт:
— Значит, вы бы не возражали, если бы Грис предстал перед судом?
— При чем тут суд?
— Общественный суд, — объяснил Мэдисон, — был публичным. Об этом говорили все средства массовой информации. Зуб за зуб.
— Забавно.
— Вы можете сначала прощупать его в СМИ, а там уж точно суд признает его виновным. Вот так-то и совершаются подобные дела.
— Странно как-то.
— Вы бы стали героем. Это сыграло бы на ваш имидж.
— Ну, суды тут ни при чем, — вдруг рассердился Хисст, — мне бы только добиться содействия Армии и Флота.
— Это очень важно?
— И он
— Вам необходимо содействие военных, — отчеканил Мэдисон. — Я могу вам это устроить!
Ломбар остановился, подумал и наконец спросил:
— Это как же?
— Дайте мне все, что у вас есть на Гриса. Я сделаю так, что им заинтересуется пресса, а там и суд. Потом я заставлю его обвинить Хеллера. Это можно сделать так ловко, что за Хеллером будут гоняться и Армия, и Флот, как бешеные собаки!
— Правда?
Мэдисон достал свою книжицу с газетными вырезками и, раскрыв, шлепнул ее на стол перед Ломбаром.
— Эти сообщения для прессы — всего лишь пробные шарики. Все написаны мной. Я что ни напишу, они все напечатают. Мне бы только добраться до средств массовой информацией, и вот они в ваших руках — и Армия, и Флот!
Ломбар подозрительно пролистал его книжку, пригляделся к тому, что там написано, и спросил:
— И то, что ты говоришь, они печатают?
— Средства массовой информации всей вашей Конфедерации — просто инструмент в моих руках. С их помощью я могу устроить такую бучу, что вам для ваших дел дадут все, что нужно. Я могу лепить из общественного мнения, как из глины, все что угодно! Вот вам ключ ко всем проектам.
— Чудесно! — проговорил Ломбар, все еще глядя в книгу. — Кроуб? Герой? — Там были ретушированные фотографии Кроуба — с первой страницы! Выше всякой похвалы! Газета за газетой!
— Вот видите? И это пустяки — просто проба сил.
— Мэдисон, если ты способен заставить их поверить, что этот выживший из ума старый уголовник — герой, тогда тебе не составит никакого труда сотворить из такого заслуженного, избранного судьбой человека, как я…
— Императора, — договорил Мэдисон.
Желтые глаза Хисста округлились и загорелись огнем. Он встал, возвышаясь на фут над специалистом по ССО, взял руку Мэдисона и пожал ее. Затем повернулся и прокричал в сторону двери:
— Секретарь! Пусть этот парень, Мэдисон, получит все, что ему нужно! Все, ты понимаешь? Или я голову с тебя сниму!
Глава 4
Солнце уже закатилось. Площадь почти опустела, и "Модель 99" торчала в одиночестве среди булыжников мостовой.
Мэдисон передал Кун огромную кипу распечаток, а Щелку — листок с адресом и влез в машину.
— Мы за вас беспокоились, — сказал Щелк, заводя "Модель 99". — Кун потрепалась с водителем вон того танка, и он сказал, что там собрался весь Генеральный штаб Аппарата и они планируют вторжение на полную катушку. Когда он сказал «Блито-ПЗ», мы так и вздрогнули! Это же ваша планета, разве нет?
Мэдисон погрузился
— Я-то вот с Калабара, — продолжал Щелк. — Эта война там очень меня тревожит. Они вырезают целые города, убивают детей, насилуют женщин, жгут все подряд. Небось, как подумаете, что Аппарат вторгнется на вашу планету, так волосы встают дыбом.
— Ну, война — это просто война, — проговорил Мэдисон задумчиво. — Я специалист по ССО. Большинство войн развязываются средствами связи с общественностью. Так что из-за чего тут волноваться?
— Ты слышала это, Кун? — обратился к телохранительнице Щелк. — Какой хладнокровный! Но сдается мне, что такое отношение под стать тому, кто по профессии убийца. Кстати об убийствах: достань-ка, Кун, свое «жало». Округа, куда мы теперь въезжаем, помечена знаком X.
Они притормозили перед домом, который трудно уже было назвать стоявшим — настолько он развалился. В нос им ударила вонь отбросов. Рискуя вывихнуть лодыжку, Мэдисон поднялся по разбитым ступенькам и постучал в дверь.
Высунулась мужская голова с двумя клочками седых волос, торчащими с обеих сторон, и крикнула:
— Уходите! Я только сию минуту пришел домой. Имею я право немного отдохнуть?!
— Вас зовут Ботч? — осведомился Мэдисон.
Ботч хотел было закрыть дверь, но Мэдисон поставил на порог ногу и объяснил:
— Я приехал к вам за сведениями о человеке по имени Грис.
— Грис! Проваливайте!
— Он в королевской тюрьме, — сказал Мэдисон, — посмеивается над вами всеми. Я пытаюсь подвести его под суд.
— Заходите! — пригласил Ботч.
Полчаса Мэдисон, сидя в лучшем кресле Ботча, слушал, делая для себя множество открытий, затем произнес:
— Так, значит, я мог бы рассчитывать на вас как на свидетеля.
— Я бы пешком прошел Великую пустыню, только бы иметь возможность дать показания, — сказал Ботч.
— А коли я попросил бы вас прочесть о нем лекцию, вы бы сделали это?
— Конечно, — отвечал Ботч. — Теперь, подумав хорошенько, я полагаю, что могу вам сообщить пару имен. Эти люди живут неподалеку, на этой же улице. — Он написал адрес и подал его Мэдисону. У двери Ботч в приливе чувств встряхнул руку гостя. — Рассчитывайте на меня, Мэдисон.
Они свернули за угол и покатили вниз с горки. Остановились перед очень запущенной гостиницей с погнутой вывеской: "Только для господ офицеров".
К двери подошла женщина с грубыми чертами лица. Мэдисон хорошо запомнил свой урок:
— Я пришел сюда, чтобы попросить вас помочь мне повесить Гриса. Полагаю, вас зовут Мили. Когда-то вы сдавали ему жилплощадь.
— Помочь вам повесить… — Она вдруг круто обернулась и крикнула в сторону кухни: — Ске! Иди сюда! Нам везет! Кто-то хочет повесить Гриса?
И вот Мэдисон уже сидел в гостиной и попивал горячий джолт. Он слушал, а старый шофер Гриса, Ске, рассказывал ему свою печальную историю; рассказ прерывался проклятьями и собственными печальными историями Мили. Мэдисон узнал, что Грис дал им обоим фальшивые деньги и, если бы они попытались пустить их в оборот, их бы просто казнили. Но, зная Гриса, Мили и Ске вместе отправились прямиком в финансовую полицию с жалобами. Озлобление против Гриса крепко сплотило их.