Злое счастье
Шрифт:
— Погоди! — не унимался Рыжий. — Может быть, ты хочешь для меня трона Верховным королем? Да? Так и скажи! Я должен знать и понимать, чего ты хочешь!
«Сказать ему, что я хочу хотя бы попытаться вернуться к детям? — мрачно подумала Хелит, пытаясь избегнуть прямого взгляда. — Сказать, как безумно его люблю, но еще не готова забыть о прежней жизни настолько, чтобы похоронить надежду и начать все заново? И не могу найти в себе желания нарожать с новым мужем других детей?»
Нельзя вышвырнуть из памяти почти двадцать лет забот, тревог, любви, переживаний. Нельзя перечеркнуть девять месяцев ожидания,
Хелит снились её дети каждую ночь, и каждый день она помногу раз вспоминала о них. Она помнила, все время помнила…
— Я удивляюсь, как до сих пор никто не придумал, что я сам добил Альмара! Но в случае чего они обязательно припомнят и это, — жестко обронил Мэй.
— Давай поговорим об этом позднее, — попросила смиренно она. — Такое замечательное утро…
Не хотелось ссориться, не хотелось тратить на объяснения один из последних дней уединения. Может быть, последний их общий день. Ну, зачем, скажите, надо было вообще заводить этот разговор? Кому станет легче? Но много ли мужчин это понимают? Вот именно! Прискорбно мало. Мэй нахмурился и разозлился пуще прежнего.
— Нет в этом утре для меня ничего замечательного, — проворчал он. — Я просто не верю своим ушам. Женщина, которую я люблю сильнее жизни, отказывает мне…
— Не отказываю, а предлагаю еще подождать, — уточнила девушка, еще надеясь уладить все миром.
— Чего?! Более выгодного предложения? — взорвался искренним негодованием князь. — Я тебе не гожусь в мужья? Отступник тебе не пара?
— Чушь! Разве я так говорила? — возмутилась леди Гвварин.
— Ты сказала не так, но сути это не меняет! Ты прикрываешься какими-то несущественными отговорками, не приводя никаких разумных доводов.
— Они разумны! Ты просто не хочешь меня понять! — закричала раздосадованная Хелит, памятуя о том, что лучший способ защиты — это нападение, благо, униэн такой поговорки не знали.
— Неправда! Я тебя внимательно слушал. Их попросту не существует, — отчеканил Мэйтианн. — Ты уходишь от ответа.
— Нет, я никуда не ухожу.
— Хорошо, — молвил Рыжий, сжимая плечи девушки, так чтобы она не могла отвернуться. — Тогда ответь мне: я тебе не люб? Не мил? Ты уже не любишь меня?
Его невозможно не любить, как невозможно перестать дышать по собственной воле. Такого красивого, гордого, умного и отважного мужчину, равного которому нет в обоих мирах.
— Люблю, — честно ответила девушка.
— Прекрасно. Ты хочешь жить со мной? — настаивал он.
«Гораздо больше, чем ты думаешь», — сказала мысленно Хелит, и кивнула в знак согласия.
— Тогда почему ты не хочешь быть моей женой?
— Еще не время…
— Хелит! Ты слышишь меня?! Я спрашиваю о причине твоего отказа!
Мэй едва сдерживался, еще немного и начал бы трясти её за плечи. Он буквально носом чуял её нежелание говорить правду. Хелит что-то скрывала.
— Тебя к чему-то вынудил Волчара? — предположил он. — Заставил поклясться
— Нет! Волчара тут не причем!
— А кто причем? Кто?
«Ктали-Руо!» — едва не призналась Хелит.
— Тебе хочется стать Верховной королевой?
Слова отшельницы горели на внутренней стороне век огненными письменами: «…когда исполнится отчая клятва и единственный из достойных обретет сокровище…»
Тяжелое гнетущее молчание он истолковал по-своему и взмолился, став пред нею на колени.
— Хелит, проси, что хочешь! Проси сокровищ земных и небесных! Проси чудес и подвигов! Но только не этого! Из-за этой проклятой короны погиб Морген, из-за неё я лишился отца, она же отняла у меня волшебный дар и часть души! Хелит, любимая! Я умру ради тебя! Но только не это!
Хелит стало дурно. Рыжий на коленях? Какое еще унижение можно измыслить для гордого князя, для сына Финигаса? Разве только принудить ползать на пузе. Она подняла его на ноги почти насильно.
— Мэй! Перестань! Не надо! Я все расскажу.
Рассказ о встрече с ангайской Зрячей — батти-бу и посещении отшельницы Ктали-руо, а также о высказанных ею условиях Рыжий слушал, как смертный приговор — молча и даже отрешенно. Но оцепенение длилось недолго.
— Какие это условия? Что ты должна сделать? — почти равнодушно спросил Мэй голосом, от которого зудела кожа.
— Одно уже исполнилось — Драконья зеница погасла, — ответила Хелит.
— А остальные?
— Я не… — её губы тряслись. — Не могу сказать тебе…
Тогда Мэй швырнул в стену резной стул, и высказал миру, богам и Тому, Чьё Имя Непостижимо все, что он думает по поводу своей жизни и судьбы.
— Сволочи! Ненавижу! Вам мало было всего! Вам мало было смирения и покорности! Вам мало было моей души! Вы теперь хотите отнять у меня еще и её? Сволочи! Скоты! — кричал он в исступлении.
Воистину Рыжий был страшен в гневе. Он бушевал и проклинал небеса, не в силах справиться со своим отчаянием.
— Мэй! Мэй! Не надо! Это я во всем виновата! Это — я! — взмолилась леди Гвварин.
— Почему, почему вы вернули ей память? — продолжал вопрошать небеса князь. — Зачем?!
Рыжий припомнил мирозданию и отцовские причуды, и его предсмертное прозрение, и даже молву людскую сделавшую из него отцеубийцу. Ничего не забыл, все вспомнил, включая свое рождение в проклятый Лойсов день.
— Мэй! Я не пойду к Читающей! Я не могу так поступить с тобой.
— Я могу… А ты пойдешь, — отрезал он и выскочил из покоев прочь, громко хлопнув дверью.
Мэй сомнамбулой бродил между деревьями в саду, не замечая как набиваются снегом домашние сапожки, не чувствуя холода и не слыша ничего вокруг, кроме мысленного жаркого монолога. От одного дерева к другому, взад и вперед, ничего не видя перед собой, но его злость была направлена вовсе не на любимую женщину, её-то как раз он ни в чем не винил. Пожалуй, на её месте Рыжий сделал бы то же самое — дошел бы до конца, до самого края, сделал бы все от него зависящее. Он не очень верил в то, что Читающая сумеет вернуть Хелит в тот страшный и нелепый мир, откуда она пришла. У него были свои причины не верить, но отговаривать девушку от попытки встретиться с великой волшебницей Мэй ни за что не стал бы. Она имеет право!