Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку
Шрифт:
– Куда едем, дорогуша?
– Вам-то какое дело? Оставьте меня в покое. – Сказала и начала озираться в поисках возможной поддержки, если мужчина не успокоился бы.
Но увиденная картина не радовала. В вагоне всего-то было человек пять пассажиров. Точно: бабулька, дедулька, женщина с малым ребенком, который все хныкал и капризничал с самого вокзала, пьяное нечто в грязной одежде, устроившееся спать на лавке где-то посередине вагона, и мы двое. Правда, электричка начала замедлять ход, приближаясь к следующей станции, и у меня могла появиться надежда
– Где же тебя носило-то? Набедокурила и думала смыться? Так, что ли?
Я взглянула в его глаза, стараясь понять, что это: розыгрыш или сумасшествие. У мужчины они были серые, строгие, но не злые. Обыкновенные глаза, и не был он похож ни на наркомана, ни на больного. На шутку тоже не смахивало, за это говорила серьезная озабоченность во взгляде и в голосе. По всему, он был уверен, что я его знакомая, которая доставила ему массу неудобств в некотором прошлом.
– А, знаете, что? Я, наверное, очень похожа на кого-то вам близкого. Со мной недавно уже было такое. Ехала я в метро, а напротив меня сидела…
Мне показалось правильным поведать эту историю. Отчего-то показалось, что та ситуация и эта были идентичны. Только в тот раз ко мне обратилась пожилая женщина, назвала доченькой и стала интересоваться, нашла ли я своих родственников. Тогда было достаточно сказать, что вы, мол, ошиблись, я родственников не теряла и не искала, чтобы женщина извинилась и не пытала бы меня дальше. Она только несколько удивленно покачала головой, повторила пару раз, что, ну, очень похожи, как две капли воды просто, и вышла из вагона на следующей остановке.
– Кончай дурить, Маринка. Мне твои байки не интересны. Заткнись и говори, где была и куда сейчас направляешься. – Прервал он мой рассказ в самом начале.
– Ну вот! – обрадовалась я, что сейчас уже все должно было разъясниться. – Мое имя вовсе не Марина. Я – Лиза. Елизавета Ивановна Гаева.
Это все выдала ему на одном дыхании, с извиняющей улыбкой на губах и с пониманием ситуации в моих голубых глазах. Я, конечно же, рассчитывала немедленно услышать извинения. Не тут-то было.
– Кончай, сказал. Не выводи меня из себя. Ты знаешь, что я страшен в гневе. Поэтому немедленно отвечай на мои вопросы.
– Да, вы кто?! – это я выпалила от растерянности, на самом деле, мне было все равно, кто он такой, лишь бы отстал.
– Ну, артистка! Впрочем, ты всегда любила дурачить и разыгрывать, вот и поднаторела. Сейчас у тебя тоже здорово получается играться. Так и хочется паспорт показать. Только не советую заигрываться. Даже у меня терпение подходит к концу, а уж у Славки…
Упоминание о неведомом Славке весомо добавило тревоги в и так взволнованную душу. Мне и этого патлатого хватало в избытке, а там еще один мог появиться. Было, отчего заерзать на лавке и начать озираться с новой
– Говори немедленно, куда собралась, злыдня!
От явной агрессии, прозвучавшей в его голосе, даже вздрогнула, прижала сумку к груди, заморгала часто-часто и принялась шевелить губами, но пока беззвучно, так как мысли вдруг покинули мою голову. А вернулись они минут через пять. К тому моменту мужик уже отрезал мне путь для бегства, сев так, чтобы не могла его миновать, если надумала бы рвануть на выход. И мне оставалось только с тоской послушать сообщение, что следующая платформа «Озерная», и проводить взглядом через стекло окна удаляющийся перрон.
– Следующая остановка моя. – Пропищала я, не зная к кому обращаясь.
– Вот и отлично. Приедем, значит. – Тип самодовольно хмыкнул, достал из кармана джинсов мобильный, набрал номер и приложил телефон к уху. – Славик, мы сходим на «Озерной». Да, там рядом. Договорились. Я уже понял, что тебе не терпится. Ха, ха!
Его смех поверг меня, мягко говоря, в панику. Думала даже, что пребывала на грани обморока. Но тут меня вдруг осенило.
– А, если я вам паспорт покажу, вы от меня отстанете?
– Ну, покажи.
Обещания он давать не стал, но в его взгляде мне почудился интерес. И потом, паспорт – это серьезный документ, сразу должен был вразумить этого упертого мужика. Оттого я и полезла в самый низ сумки, где под полотенцем у меня была запрятана маленькая дамская сумочка с косметикой и документами.
– Вот. – Извлекла из нее паспорт и раскрыла его так, чтобы легко читалась фамилия рядом с моей фотографией.
– О, как! – крякнул патлатый и, сделав резкое движение в мою сторону, вырвал документ из рук.
– Вы что?! – я тоже дернулась и хотела вернуть себе утраченное, но мне в грудь уперлась его вытянутая рука, не давшая особенно привстать с лавки.
– Тихо, тихо! Не рыпайся, дорогуша. О, как! И, правда, паспорт. Хорошо сделан! Я бы сказал, что выглядит лучше настоящего. Твой-то, насколько помню, такой весь помятый, а здесь… ха, ха!
Дальше произошло то, во что мой разум просто отказывался верить. Но, как ни печально, это произошло на самом деле. Мужик приподнялся, придвинулся к окну, высунул руку с зажатым в ней паспортом в открытую фрамугу и разжал пальцы. Документ подбитой птицей полетел сначала немного вдоль вагона, а потом скрылся в кустах, что росли недалеко от железной дороги.
– О-па! Была Елизавета Гаева, и не стало Елизаветы Гаевой. – Широко и глумливо улыбнулся мне этот гад. – Теперь передо мной снова Марина Сергеевна Тихомирова. Здорово?
Я сидела на лавке, окаменев. Мои глаза, наверное, были похожи на блюдца, рот так и остался открытым после выкрика «стой». Это состояние длилось не менее минуты. Потом вспомнила, что была слаба и никак не смогла бы противостоять этому бесчинству. От этого на глаза навернулись слезы, и я заплакала. Совсем тихонько, как делала это всегда. Сидела, сжавшись в комочек, хлюпала носом и промокала слезы носовым платком, смятым в кулаке.