Злополучная красота, или Резидент снова в деле
Шрифт:
– Да про это мы знаем, – разочарованно заметил Громов, – может что-то еще?
– Например, – добавил Григорий Михайлович, – не заходил ли кто в подъезд незнакомый? Сразу прошу: нас и прибывших с нами спецназовцев, во внимание не принимать.
– Да как же, сынок – вдруг вспомнила Семечкина, – проходил сегодня днем по подъезду мужчина. На вид сантехник, и инструмент при нем был, но это точно не сантехник.
– Почему такая уверенность? – «ухватился за появившуюся нить» более умный телохранитель.
– Я всех наших ремонтников знаю. А этот чужой.
– А вдруг его прислали на замену? – продолжал
– Нет, – уверенно констатировала бабушка. – Этот точно не рабочий.
– Почему? – вставил Громов.
– Да потому, что по всему его виду можно определить, что он бандит, а никакой ни сантехник.
– Как так? – продолжал удивляться Михаил Петрович.
– А все очень просто, – разъяснила свои наблюдения Ангелина Ивановна, – рожа наглая, взгляд волчий, идет чурается, как на охоте, ни с кем не здоровается. Одно слово – бандит.
– Наблюдение достаточно верное, – вступил в разговор Григорий Михайлович. – А как Вы его сделали?
– Да все очень просто, голубчик, я с ним в подъезде встретилась.
– А что же, Вы бабушка, в милицию не просигнализировали? – искренне удивился Рыков, – Если он так на бандита похож?
– А сейчас каждый второй преступник, так что на всех в милицию сообщать? – сделала свое заключение Семечкина, – Я думаю там про это и так знают. Чего зря людей от работы отвлекать.
Замечание тоже было верное, и возразить на него было нечем. Преступность тогда в стране – по сравнению с девяностыми – хоть и «сбавляла обороты», однако находилась еще на достаточно высоком уровне. Поэтому искренне полагая, что искать у старой женщины угрызения совести, не совсем то, что им нужно, телохранитель спросил:
– А куда же, бабушка, этот сантехник делся?
– Наверх, сынок, отправился, – ответила Прасковья Ивановна, – а вот как спустился извини я не видела. К кому он пошел и зачем, я не ведаю. Ведь, как я уже сказала, он даже не поздоровался. А при таких озвученных мною обстоятельствах затевать разговор с ним я не решилась.
Это тоже было вполне логично, и опять никто из присутствующих не нашелся, что возразить. Поэтому от души поблагодарив женщину за помощь, все поисковая группа перебралась на верхний этаж.
В трех квартирах им благополучно открыли двери, и хозяева дали все необходимые в этом случае объяснения. Четвертая квартира, расположенная как раз над апартаментами Ветровой, оказалась запертой настолько «надежно», что создалось впечатление, что ее обитатели специально не хотят общаться с представителями власти. Хотя из объяснений соседей следовало, что внутри обязательно кто-нибудь должен быть.
После десяти минут настойчивых требований открыть двери, «силовики» приняли самое подходящее в создавшейся обстановке решение: начали с помощью резаков уничтожать металлическую конструкцию, закрывающую дверной проем. На это ушло меньше времени, чем в случае с нижней квартирой, так как материал оказался не таким прочным. Когда появилась возможность зайти внутрь, телохранители первыми проникли в помещение и обомлели: внутри находилось четыре трупа. Это были уже известные нам двое молодых людей и их родители. От увиденного волосы зашевелились на головах у тех, у кого они были. Та методичная последовательность и жестокость, с какой были уничтожены
Внимательно осмотрев квартиру, и никого в ней не обнаружив, Рыков высказал своему напарнику очевидную мысль:
– Здесь мы опоздали.
– Опоздали? – поинтересовался Громов.
– А ты что еще ничего не понял?
– А что именно я должен понять? – продолжал недоумевать Михаил Петрович.
– Миш, ты серьезно, или притворяешься, – удивился более разумный охранник, – ведь тут же все очевидно: перед нами здесь побывал тот, кто стрелял в Екатерину Сергеевну. Отсюда он спустился к ней в квартиру и там спокойно дождался ее. Затем он точно таким же способом, не спеша, вернулся назад, и дальше преспокойно вышел, не привлекая ничьего внимания.
– Да? А кто это был? – задал вопрос не отличающийся умом напарник.
– А вот именно это нам и поручено выяснить, – резко ответил Рыков, и добавил, – Ну все, здесь нам делать уже нечего, поехали в «Склиф», доложим генералу и получим дальнейшие инструкции. Я думаю, что хоть он хоть и грозит, но все равно нас никуда не выгонит. А с его умной «башкой» мы быстрее нападем на след преступника.
– Это верно, – согласился Громов.
Закончив свой непродолжительный разговор неудачливые телохранители направились прямиком в институт Склифосовского. Прибыв в здание нейрохирургии, они без особого труда отыскали Корнилова. Тот уже успел навести там «шороху», и все прекрасно понимали о ком идет речь, когда охранники обозначали цель, ради которой они посетили это здравоохранительное учреждение.
Найдя своего начальника, Рыков, считавшийся в этом тандеме главным, доложил о случившимся в квартире, располагавшейся этажом выше. Далее он сообщил о том, что злодею удалось уйти, не преминув уточнить, что сделал он это задолго до появления группы-захвата.
Генерал, в принципе, прекрасно понимал, что телохранители Вернер в данном случае совершенно не виноваты, так как по регламенту, они должны были только проводить Екатерину до дверей ее жилища, а осматривать его, в их обязанности не входило. Поэтому выслушав их объяснения, он велел им отправляться отдыхать и ждать его дальнейших инструкций.
Получив разрешение, охранники сразу же отправились домой. Сам же Корнилов остался в больнице, намереваясь находится там, пока не будет сколько-нибудь определенных результатов.
Операция продолжалась около семи часов. Эдуард Владиславович все это время просидел в коридоре в мучительном ожидании, так и не сомкнув глаз. Вдруг, когда уже усталость начинала брать свое, дверь операционной распахнулась, и на пороге показался Винкерт. Утерев вспотевший лоб, он направился в сторону офицера.
– Ну как, доктор? – не замедлил спросить ожидающий, – Что-нибудь уже ясно? Она будет жить?
– На последний вопрос мне ответить довольно сложно, – отвечал Бронислав Сергеевич, – случай уникальнейший. В моей практике ничего подобного еще не было. Поэтому делать какие-либо заключения пока еще рано.
– Но все-таки как она? – настаивал генерал, – Ведь что-то вы все равно сказать можете. Например в каком она состоянии?
– Состояние ее довольно стабильное. Однако в себя она прийти не сможет, – констатировал врач.