Злоречие. Иллюстрированная история
Шрифт:
У истоков этой практики в СССР стоял выдающийся психиатр с мировым именем А.В. Снежневский, предложивший концепцию «вялотекущей шизофрении», которая стала применяться для обоснования «невменяемости» диссидентов. Сложно оценить однозначно, был ли это политический заказ и, значит, злонамеренное вредительство или же искренняя убежденность академика в расширительной трактовке и гипердиагностике заболевания. Однако факт остается фактом: мнимое отождествление протеста с психозом искалечило судьбы многим общественным активистам и правозащитникам, среди которых Владимир Буковский, Жорес Медведев, Наталья Горбаневская, другие узники совести.
В целом же «для руководства всякие предсказания, не соответствующие
Зиновьев также был подвергнут принудительной психиатрической экспертизе, затем последовали исключение из комсомола, из института, из общественной жизни. К счастью, клевета преследовала его, но не убила – впоследствии Зиновьев стал выдающимся ученым и философом мировой величины. Признанные вопиющим образцом антисоветчины, лишившие автора всех научных званий «Зияющие высоты» переведены на двадцать языков.
«Алмазная оправа»
В постсоветский период клевета становится объектом целенаправленного исследования. Впрочем, акцентируется преимущественно социально-исторический аспект, тогда как коммуникативная сторона и речевая основа клеветы почти не рассматриваются. Из русскоязычных изданий назовем научно-популярную книгу Владимира Игнатова «Доносчики в истории России и СССР», из зарубежных – работу немецкого ученого Карола Зауэрланда «Тридцать сребреников», самая объемная часть которой посвящена осведомительским практикам нацизма.
Параллельно с научным осмыслением идет правотворческая корректировка квалификации клеветы. В настоящий момент почти во всех европейских государствах клевета считается гражданским либо уголовным преступлением. С 2012 года в России предусмотрена уголовная ответственность за клевету – до двух лет лишения свободы. Понятие доноса сохранилось в правовом контексте только в значении «ложный донос».
Заметная тенденция современности – постепенная декриминализация клеветы, ее вывод из состава уголовных правонарушений. Это вызывает горячие споры. С одной стороны, все активнее указывают на губительность клеветы не только для репутации обвиняемого, но и его здоровья, а иногда и жизни (например, инфаркт или инсульт как следствие наветов).
С другой стороны, в юридической практике все чаще фиксируются случаи злоупотребления клеветническими обвинениями – именования клеветой других типов высказываний: критики, обличения, порицания (гл. V). Необоснованные обвинения в клевете сами становятся клеветническими. Так замыкается порочный круг злоречия. Клевета становится уже не просто обыденностью, но псевдонормой.
Появление поисковых интернет-систем существенно расширило возможности для сбора «компромата». Ловко уклоняясь от ответственности, клеветник цифровой эпохи использует анонимные источники фактов и утратившие авторство, растиражированные интернет-посты. Иллюзия свободы и безнаказанности клеветы в виртуальном пространстве заметно усовершенствовали ее возможности. Коварной деве на картине Апеллеса современность пририсовала пуленепробиваемый костюм, а ведущим ее Злобе и Зависти вручила ноутбук и смартфон.
Декодирование культурных смыслов и эксплуатация архетипов в актуальном искусстве наделили клевету новыми метафорами. Английский художник Освальдо Масиа реконструировал картину Апеллеса с помощью запахов, специально для этого созданных голландским парфюмером Рикардо Моя. Запахи поместили в контейнеры маятников, раскачивающихся с разной амплитудой в пустом пространстве. Получился собирательный ольфакторный (запаховый) образ клеветы, образованный эмоциями персонажей знаменитой картины.
Так
Клевета не только образует «сердцевину» злоречия – она занимает особую ячейку коллективной языковой памяти, извлекаясь оттуда «по мере надобности» то в виде речевого оружия, то в виде арт-объекта.
Глава II
«Кусательные словесы». Оскорбление
И не было у нас для них других слов, как сволочь, шантрапа и прохвост.
А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.
Он всегда недолюбливал людей, которые «никого не хотели обидеть». Удобная фраза: произнес ее – и обижай кого хочешь.
Эмблема оскорбления, гравюра из книги «Полезныя и занимательныя емблемы, избранныя из лучших и превосходных писателей», 1816
Прилично только слабому оскорблять. И так, по мнению Аристотелеву, оно свойственно молодости, поелику не имеет оно силы употребить другого оружия для изъяснения своего гнева. Представляют оное в положении молодой девицы в положении гордом, имеющей глаза воспламененные; пенящиеся ея уста означают действия смещения души; раздвоившийся язык, наподобие змеиного, имеет отношение к ядовитости ея выражений. Она держит розгу, составленную из терния, и попирает ногами весы для означения, что поступает несправедливо.
Так раскрывается сущность оскорбления в книге 1816 года для детей и юношества «Полезныя и занимательныя емблемы, избранныя из лучших и превосходных писателей». К тому времени девица с пенящимися устами прожила долгую жизнь в языке и культуре, но нисколько не состарилась и по-прежнему потрясает розгой, попирая весы справедливости. А нам остается лишь изучать ее бурную, но бесславную биографию.
Человек – рана
При кажущейся размытости и неопределенности понятия оскорбления оно определяется весьма просто – как любое слово или выражение, содержащее обидную характеристику адресата, наносящее ему моральный урон, нацеленное на унижение достоинства и дискредитацию личности.
Основной механизм оскорбления – оценочный сдвиг: несоответствие самоощущения человека и представления о нем других людей. Оскорбление строится на двух коммуникативных стратегиях: создание словесного «антиобраза» и социального «антипортрета» личности либо (более мягкая) умаление личности, минимизация ее положительных качеств.
В оскорблении моделируется ситуация нарушения адресатом культурных требований, социальных норм и моральных табу. Иначе говоря, оскорбляющий приписывает адресату негативные – осуждаемые, постыдные, неприглядные – свойства. Яков Козельский, надворный советник и секретарь сената, в «Философических предложениях» 1768 года дал этому точное и емкое определение: «Хула есть рассказывание несовершенств».