Зловещее наследство
Шрифт:
Чарльз пожал плечами:
— Звучит знакомо, но не могу определить откуда. Где ты это видел?
— На церковном кладбище в Форби.
— Ты меня действительно в могилу сведешь, отец. Я думал, ты хочешь помочь мне и Тэсс, а все, что ты делал, — это возился с кладбищами.
Арчери с трудом сдержался. Если Чарльз собирается все взять в свои руки, то, кажется, нет причин не вернуться немедленно в Трингфорд. Удивительно, но перспектива возвращения в приходский дом показалась ему унылой. Вдруг он остановился и
— Что случилось?
— Та женщина возле лавки мясника, в плаще — это миссис Крайлинг, о которой я тебе говорил. Мне бы лучше не встречаться с ней лицом к лицу.
Но было слишком поздно. Та уже увидела их и в развевающемся плаще ринулась к ним.
— Мистер Арчери! Дорогой мой друг! — Она взяла его за обе руки, будто собиралась стать его партнером в туре шотландской кадрили. — Какой приятный сюрприз! Я только сегодня утром говорила дочери, что надеюсь еще раз встретить дорогого для меня человека и постараться поблагодарить его за заботу обо мне в моем несчастье.
Это было что-то новенькое. Миссис Крайлинг напоминала величественную престарелую даму на званой вечеринке в саду. Плащ был знакомый, но платье, надетое под ним, обычное хлопковое, простое и безвкусное, кое-где спереди забрызганное соусом. Она широко улыбалась спокойной и доброй улыбкой.
— Это мой сын Чарльз, — пробормотал Арчери. — Чарльз, это миссис Крайлинг.
К его удивлению, Чарльз взял протянутую не слишком чистую руку и слегка поклонился.
— Как поживаете? — Поверх ее головы он послал отцу сердитый взгляд. — Я много о вас слышал.
— Хорошее, надеюсь. — Если ей и приходило в голову, что Арчери ничего хорошего о ней не сказал, то она не подавала виду. Миссис Крайлинг была вполне в своем уме, весела, даже легкомысленна. — Теперь не откажитесь удовлетворить мою маленькую прихоть. Я хочу, чтобы вы оба пошли в «Карусель» и выпили со мной по маленькой чашечке кофе. Я угощаю, конечно, — добавила она лукаво.
— Наше время, — высокопарно заявил Чарльз (нелепо, подумал Арчери), — полностью в вашем распоряжении. До одиннадцати пятнадцати. И не надо говорить о каком-то угощении в присутствии джентльменов.
— Разве он не мил? — замурлыкала она. Они вошли в кафе.
— Дети — это такое счастье, как вы думаете? Венец жизни. Вы должны гордиться им, даже если он держит вас на заднем плане.
Чарльз выдвинул для нее кресло. Они были единственными посетителями, и до сих пор никто не подошел к ним принять заказ. Миссис Крайлинг доверительно наклонилась к Арчери.
— Моя крошка получила место и начинает завтра. Оператор по производству дамской одежды. Как я понимаю, перспективы блестящие. С ее знаниями еще неизвестно, как далеко она может пойти. Беда в том, что у нее не было шанса, — говорила она низким благовоспитанным голосом. Вдруг она отвернулась от него и, ударив сахарницей по столу, закричала в сторону кухни: — Официант!
Чарльз подпрыгнул. Арчери бросил на него торжествующий взгляд.
— Всегда появляются надежды подняться, а потом они сходят на
Женщина в зеленом фирменном платье со значком менеджера, вышитым на корсаже, вышла из кухни. Она одарила миссис Крайлинг уничтожающим взглядом:
— Я просила вас не заходить к нам больше, миссис Крайлинг, раз вы не умеете себя вести. — Она холодно улыбнулась Арчери: — Что для вас, сэр?
— Три кофе, пожалуйста.
— Мне черный, — сказал Чарльз.
— О чем я говорила?
— О вашей дочери, — напомнил Арчери.
— О да, моя крошка. Действительно странно, что она обанкротилась, потому что когда Лиз была малышкой, то выглядела словно на званой вечеринке. Видите ли, у меня была старая подруга, которая ее буквально на руках носила. И она купалась в деньгах, держала слуг и все такое…
Принесли кофе. Это был эспрессо с пенкой.
— Вы можете принести мне белый сахар? — хмуро сказала миссис Крайлинг. — Мой желудок не принимает эту мерзость.
Официантка с вызывающим видом ретировалась, вернулась с другой сахарницей и со стуком опустила ее на стол. Как только она удалилась на достаточное расстояние, миссис Крайлинг бросила:
— Глупая сука! — потом вернулась к своей теме: — Моя подруга была очень старой и не вполне могла отвечать за свои действия. Это называют дряхлостью. Снова и снова она говорила мне, что хотела бы что-нибудь сделать для моей крошки. Я, конечно, постепенно прекратила это, имея абсолютное отвращение к расчетам на получение наследства. — Она вдруг остановилась и бросила четыре полных ложки сахара в свой кофе.
— Естественно, — поддержал Чарльз, — последнее дело, если бы кто-то руководствовался в таком деле корыстью.
Миссис Крайлинг удовлетворенно улыбнулась и, к полному удовольствию Арчери, перегнувшись через стол, похлопала Чарльза но щеке.
— Вы — прелесть, — сказала она, — милая, чуткая прелесть. Однако вы должны последить за собой. — После глубокого вздоха мадам продолжала более прозаически: — Я не давила до тех пор, пока доктор не сказал мне, что мистеру Крайлингу осталось жить не более шести месяцев. Я была в отчаянии: ни страховки, ни пенсии. Мне представлялось, что нищета вынудит меня оставить ребенка на ступенях приюта.
Арчери такого себе представить не мог. К тому времени Элизабет была крепким пятилетним сорванцом.
— Продолжайте, — сказал Чарльз, — очень интересно.
— «Вам следовало бы составить завещание, — сказала я своей подруге. — Я схожу и получу для вас форму завещания. Тысяча или две имели бы большое значение для моей крошки. Вы знаете, как она радовала вас последние годы, а что когда-либо для вас сделали ваши внуки? Ни черта, я думаю».
— Но разве она не сделала завещания? — спросил Арчери.