Зловещий миттельшпиль

RedDetonator

Надо что-то с этим делать, но ещё кое-что придётся делать с мертвецами, уже проникшими в квартиры первого этажа — решётки оказались так себе преградой, поэтому их выдрали или вмяли рамы, после чего шмыгуны проникли внутрь, начав долбиться в квартирные двери.

Ситуация предельно нехорошая.

— Сюда не ходить! — предупредил я.

Растягиваю леску и хай-тек гранату, поставленную на мгновенный подрыв. Удобно, мать-перемать. А ещё свидетельствует о том, что и в будущем мы будем создавать всё более удобные средства для убийства себе подобных. Хорошие штуки,

очень жаль, что почти закончились...

Возвращаюсь на второй этаж и вижу, что на «моём» окне уже повис заколотый шмыгун. Пинком сбрасываю его обратно к соратникам и открываю огонь.

Патронов мало, скоро придётся переходить на Кар98к, потому что альтернатив нет.

Красноармейцы стреляют с азартом, с огоньком в глазах, но мертвецов так много, что это не делает особой погоды. Пулемёты рвут гнилую плоть, очереди из автоматов срезают лезущих по стенам шмыгунов, а мощные винтовочные пули вышибают мозги из головушек рам.

Токсики плюют в нашу сторону, но их своевременно убивают, поэтому никаких залётов сгустков тошнотворной кислоты в оконные проёмы пока не было. Уже целых троих положили, попутно вскрыв им брюха и, тем самым, растворив несколько сотен зомби, шедших рядом.

Хай-тек граната всего одна, это очень и очень жаль, но есть одна идея...

Звонок бабушки заставил меня уйти от ценной мысли об осколочно-фугасных снарядах, но теперь я снова о них вспомнил.

Отпрыгиваю от окна, вытаскиваю хай-тек гранату и бегу к складу боеприпасов, где сложен десяток снарядов от пушки 7,5 cm Kw.K. 42 — орудия, установленного на «Пантере».

Достаю из скинутого на пол рюкзака серую клейкую ленту и вынимаю нож.

Гильзы мне не нужны, поэтому ножом отделяю от них снаряды и скручиваю нечто в виде тройного снаряда с размещённой посередине гранатой. Весит эта халтура где-то килограмм пятнадцать, но я чувствую, что могу докинуть это на достаточное расстояние.

Выставляю таймер гранаты на пятнадцать секунд, а затем бегу к окну.

— Всем в укрытие! — приказал я, выдёргивая предохранительную чеку. — Взрываю три снаряда!!!

С разбега выкидываю самодельное взрывное устройство в окно, после чего рыбкой прыгаю вслед за остальными бойцами, вглубь помещения.

Херакнуло точно в соответствии с таймером. Было оглушительно громко, я ведь не мог швырнуть такой заряд на дистанцию свыше пятидесяти-шестидесяти метров, хоть и обладаю повышенной дурью. В воздухе воняло каменной пылью, порохом, а также тухляком. Вскакиваю на ноги.

— Всем вернуться по местам!!! — скомандовал я и сам тоже побежал к окну.

Детонация была... впечатляющей.

Попал я прямо в центр улицы, в толщу зомби, поэтому где-то два с половиной килограмма взрывчатки, обёрнутые в хрупкий, но прочный чугун, собрали обильную и кровавую жатву. Воронка где-то полметра, вокруг прорва трупов, но внезапно освободившееся пространство быстро заняли продолжающие двигаться мертвецы. Впрочем, я видел любителей довольствоваться малым, опустившихся к изорванной плоти, чтобы подкрепиться перед основным блюдом.

Красноармейцы продолжили обстрел, как и я. Но у меня быстро

закончились патроны, поэтому я вооружился Кар98к, снабжённым штыком, и напихал в подсумки снаряжённые обоймы^[27].

Сразу стало ясно, почему наши сразу после Великой Отечественной быстро перешли к штурмовым винтовкам, а во время неё очень уважали пистолеты-пулемёты: темп стрельбы так себе, сильно всё зависит от меткости, а я, будь охотником в тайге, быстро бы прослыл вегетарианцем, поэтому результативность у меня вышла аховая...

О сериях хедшотов речи не идёт, спасибо, что в толпу попадаю, хотя я не совсем безнадёжен, потому пару-тройку раз точно вышиб кому-то мозги, но не то всё, не так всё.

— Есть у кого граната?! — решаю я повторить фокус с эпическим подрывом.

Пришвин, обретающийся у соседнего окна, кидает мне колотушку, я перехватываю её и бегу к снарядам. Снарядов осталось всего девять, а так мы утащили с «Пантеры» всего двенадцать снарядов, ибо некоторая их часть была порезана переносом.

Ультимативное оружие было готово меньше, чем за минуту, спустя двадцать оборотов клейкой лентой, после чего я вновь бросился к окну:

— В укрытие!

Шахид-комплект улетает в кажущуюся бесконечной толщу зомби, а я отлетаю к дверному проёму.

Взрыв происходит, примерно, через пять секунд с момента выдёргивания шнурка, причём, на этот раз, я слышу, как по помещению жужжат осколки. Не докинул или, скорее всего, самоделка не успела достичь асфальта, поэтому взорвалась буквально на плечах зомби. Но так даже лучше, если подумать...

И действительно, в этот раз жатва была гораздо обильнее, зомби покрошило изрядно, но и среди наших нашлось двое раненых осколками. Им уже оказывалась помощь, а остальные вернулись к расстрелу мертвецов.

«Наполеон и красноармейцы против зомби — это охренительное название для трэш-комедии, сука...» — приходит мне в голову мысль. — «Не происходи это сейчас, у меня на глазах, подумал бы, что это сценаристы обкурились и обдолбились».

Если мы восстановим цивилизацию, а я не сдохну, как собака, в процессе моих нездоровых приключений, можно будет рассчитывать на главную роль в фильме, основанном на реальных событиях...

Теперь, бросив взгляд на толпу зомби, я вижу, что цифры стали более реальными.

У пулемётчиков ещё есть боеприпасы, поэтому сокращение популяции зомби продолжается высокими темпами и я вижу, как прямо на моих глазах повышаются шансы на наше выживание. Да и сам я приноровился к немецкой винтовке и начинаю получать эстетическое удовольствие от стрельбы из неё.

Выстрел, передёрнуть затвор, выстрел, передёрнуть затвор. Магазин исчерпан, затвор в крайнее заднее положение, вставить обойму, вдавить, вынуть обойму, закрыть затвор. Есть в этом что-то медитативное.

Только вот долго «медитировать» не получилось, потому что сокращение численности зомби имело и негативный эффект: рамы гораздо живучее, чем обычные мертвецы, поэтому они умудряются достигать мёртвой зоны и начинают долбить кирпич, видимо, с целью проломить проход.