Зловредный старец
Шрифт:
Судя по тому, что бегать во дворце голышом молодой человек привычки не имеет, догадаться где он, и во что одетый, было нетрудно. Даже спрашивать никого не пришлось.
Когда я переступил порог часовни, Тумил был у алтаря, спиной ко входу, облаченный в сутану и накидку для торжественных богослужений. У изображения Святой Троицы и перед статуей каждого из богов Небесной Дюжины горело по толстой свечке, по четырем углам алтаря чадили масляные плошки, по бокам от алтарного камня багровели углями жаровни, а сам юный рати стоял раскинув руки, задрав голову и вполголоса напевал
Думаю, мое появление Тумил заметил сразу, но прерывать церемонию не стал – да он, по сути и ухом не повел, продолжая песнопения.
Хм, кажется уроки с Хрисом не прошли даром..
– ..и мир ты весь уничтожишь. – допел Тумил, и, вдруг, из темного угла, вышел внучара… Асир… Наследник престола…
– Прими, о бог мой Шалимар, мой высший дар богам! – пропел он. – Девицы нет, так знамя я и сам-то другу дам!
Вот тут я, честно говоря, ох… ох как удивился.
Перед Тумилом, на алтаре, лежало нечто тряпичное, и, судя по всему – знамя. Да, у нас, как в высоком средневековье, принято, что знамя девица витязю вышивает. Асир, даже чисто теоретически, мог вышить себе в «суходрочку», но лишь себе. Или..
– Прими, владыка всех разрух и меч, и щит его! – не, ну я знал что Хрис теперь не только Тумила как учитель пения пользует, но чтобы внучара это исполнил таким насыщенным голосом… – Я знамя сшил, рукой своей, благослови его!
Юноши подошли один к другому, поцеловали друг-друга в щёки, затем в губы, после чего Асир аккуратно снял знамя – я уже не сомневался, что это оно и есть, – сложил его и передал Тумилу.
– Перед всей Небесной Дюжиной, перед Тремя, отдаю тебе знамя Ашшории. Я – кровь от крови ее, плоть от плоти, дух от духа, человек царского рода. Неси наше знамя, рати Тумил. – он вложил сверток в руки товарища.
И тут я уже не ох как удивился, а охуел прям.
На моих глазах звиздюк звиздюка, но будущий царь в принципе, наверное, будущего примаса, связал вассальными обязательствами! А еще, вопреки всем традициям, от имени дамы Ашшории, дал ему знамя.
Мальчики повернулись один к другому, опустились оба на левое колено и положили один другому ладонь на колено правое – именно с него Солнце и вознесся.
–Знамя твое со мной. – произнес Тумил.
– Ашшории стяг с тобой. – ответил Асир.
Сильно я им помешал, похоже, поскольку внучара зыркнул в мою сторону, но…
Мальчики достали кинжалы, чиркнули ими по ладоням, над чашей сомкнули руки. Кровь из порезов, смешиваясь, потекла в кубок, а юноши, сначала порезами соприкоснувшись, мешая кровь, снова соприкоснулись губами, после чего произнесли, синхронно:
– Ни людям, ни богам не разорвать.
Ай, молодец ты внучек! Вот прямо сейчас, на моих глазах, власть церкви пала.
– Знаешь ли ты, что теперь ты тоже рати? – спросил я. – Перед богами рати, не перед людьми.
Асир
– Не рати, государь.
Тот тоже отхлебнул из чаши, парни синхронно стали передо мной на колени.
– Не рати, повелитель мой. – оба улыбались улыбками блаженненьких.
– Уточните. – попросил я.
– Ашшория будет рати, дедушка. – ответил Асир.
Вот только Иерусалимского королевства мне после смерти и не хватало… Которое запросто станет Орденом Марии Тевтонской, каковой состоял из псов-рыцарей на ноль целых хрен десятых, а так-то был конфедерацией, которая потому все серьёзные конфликты и прояоивала…
– Дети мои… – я подошел и встал на колени напротив пацанов. Колени изрядно скрипнули но не подвели. – Искренне верю в ваши самые благие помыслы, и как лицо духовное их благословляю.
Напряженные плечи молодых людей расслабились и опали.
– Но как царь я не могу одобрить стать рати всей стране. – Асир вскинул на меня обиженный взгляд, Тумил… он не то что бы замер, скорее затих, как хищный кот услышав шум, и выискивая в этом шуме признаки или добычи, или опасности, – Царь есть владыка, но не хозяин своих поданных. Спросил ли ты людей, внук, готовы ли они тоже стать рати?
– Не долг ли поданных следовать за царем во всем и всегда? – с горечью, явно уже понимая свою неправоту, ответил внук.
– И это тоже тебе говорил Йожадату.
– Да. – мальчик опустил свои длинные ресницы (ой, плачьте девки, внук превращается в очень красивого мужчину, а уж лисован какой!) и тут, кажется, был искренен.
– Знамя Ашшории ты дал рати Тумилу. И этим связал его поход с царским родом. – резко встать было больно и в коленях, и в спине, и даже в почечуе стрельнуло. – Я старик. Тебе с этим разбираться, будущий царь.
Тяжело оперившись на посох я побрел к выходу из часовни, едва не падая – что-то мне заплохело. Возраст, адреналин, все такое.
– Я этого уже не увижу.
Ах ты ж Солнца душу мать! В поясницу словно раскаленный гвоздь вогнали. Вот не хватало еще, чтоб меня прямо тут при наследнике раскорячило.
Остановившись в дверном проеме и не оборачиваясь (это вовсе не для пафоса, это радикулит у меня такой системы) я добавил:
– Привыкай думать о последствиях любого своего поступка и решения, Асир. Отец Тхритрава намерен выступить против примаса и сам планирует занять его место. Когда это произойдет, Тумил обретет место настоятеля Обители Святого Солнца. – я вышел из часовни, оставив новоявленных побратимов вдвоем, пред ликами богов.
Ну вот и все, Лисапет – внуки выросли. Надо как-то применять, иначе они найдут себе применение сами. И куда мне наследника пристроить, к какому-такому делу? Такому, я имею в виду, чтоб и важное, по статусу царевича, но и в случае если бы он даже и наломал в нем дров, на жизнеспособности страны это сказалось минимально.
Есть, вообще-то, одна мысль, а еще в Ежином Гнезде имеется один шмбко умный баб, с которой оную мысль можно обдумать на пару.
* * *