Злой дракон для доброй ведьмы

Третьякова Валентина

Кот закатил глаза и рухнул на спину. Потом поднялся и сел. Лопоухий, забавный кот исчез. Удлинненая морда с широким, прямым носом вытянулась еще больше. Взгляд желтых глаз стал тяжелым, короткая черная шерсть встопорщилась на загривке, уши угрожающе подались вперед. Вылитый бандит с большой дороги.

— Тинт? Что с тобой?

Фамильяр продолжал сверлить стену убийственным взглядом.

— Тебе что-то не нравится?

Кивок.

— Это касается поездки в столицу? Свадьбы? Что-то о Кристофере?

Кивок, взгляд в глаза.

— Ты не хочешь свадь…

Диана не успела договорить. Тинт закивал, бросился к ней, замурлыкал, принялся тереться мордочкой. Она отложила дневник и взглядом погасила свечу. От тепла ее разморило, после тяжелого,

длинного дня накатил сон. Девушка залезла под одеяло и пробормотала:

— Хорошо. Обсудим это завтра…. Тинт мы обязательно снимем проклятье и вернем тебе речь, — прошептала она, засыпая.

Тем временем Мэтью, Маргарет и Лиз заканчивали работу в трактире. Проводили последних посетителей и сели подсчитывать скудную выручку. Визит Черного герцога, как всегда, испортил все. После его отъезда люди сидели по домам и гадали, от чего пострадает город на этот раз: от фурий, ядовитого тумана или черных духов. На ужин в трактир заглянули только постояльцы «Медового пира».

— Ничего, завтра тут битком будет, — сказал Мэтью Хант. — Люди прибегут любопытствовать, каково это — кормить чудовище обедом.

— И толку! — вспылила Лизбет. — Что мы им расскажем? Как сидели на кухне и тряслись от страха? Диана сказала, что завтра опять на охоту пойдет. Нет бы остаться помочь. Глядишь, кто-нибудь бы ее разговорил…

— Ничего, что-нибудь придумаем, — отмахнулась Маргарет. Она понимала, что Мэтью прав, завтра зал «Медового пира» будет полон, и прикидывала запас продуктов. Будет много желающих посмотреть на людей, которые провели с Черным герцогом два часа под одной крышей и остались живы.

— Лизбет! Думай, что говоришь. Если Диана будет обслуживать столы, да капусту крошить, где мы будем дичь брать? Знаешь, сколько нынче за свежее мясо просят? — одернул дочь Мэтью.

Он закончил считать выручку и отложил часть монет, чтобы покрыть затраты на продукты, дрова, оплату служанок. Чистая прибыль составила три золотых. На постоялом дворе всегда так. То пусто, то густо. Поэтому с каждого богатого летнего дня он откладывал часть для голодной зимы. Невольно Мэтью подумал о предложении Черного герцога. Не хотел, но подумал. Представил, что каждый месяц ему в руки падает приличная сумма, и на душе потеплело. Он сморгнул, отгоняя видение. Разве можно ради денег пожертвовать дочерью! Но мимолетное, призрачное желание вдруг обрело резкие черты и вернулось к нему выкриком Лизбет.

— Как же надоело! Вот бы точно знать, сколько за день получишь. — Она надула пухлые губки и с обиженным видом продолжила пересчитывать муку и крупы, оставшиеся на завтра.

Мэтью хотел ее отругать, но перехватил задумчивый взгляд Маргарет и осекся. Неужели она мечтала о том же? Маргарет покраснела и отвела глаза. Больше в тот вечер тема денег не поднималась.

* * *

Дорогие друзья! Если кто-то хочет представить внешность Тинта получше, можете посмотреть фото черных кошек ориентальной породы ?

ps Вчера я попыталась нарисовать Тинта, когда он милый котик, и выложила рисунок в свою авторскую группу в ВК. Кому не страшно творчество начинающего художника, заходите! ?

3–1. Черный герцог похищает ребенка

Утро накрыло Стоунгем нудным моросящим дождем. Охоту отменили, Диана вернулась домой. Кристофер так и не появился, и она решила попробовать понять, почему Тинт так разозлился при упоминании свадьбы. Ничего не получилось. Молодая ведьма еще не образовала ментальную связь с фамильяром, они были вместе всего десять лет. Тинт был в отчаянии: махание лап и мяуканье не могло объяснить того, что Диану наглым образом обманывают.

— Хорошо. Я не понимаю в чем дело, но тут что-то нечисто, — сказала ведьма и фамильяр замахал головой так, что уши захлопали.

Когда Диане было пятнадцать, к постоялому двору приблудился кот. Высокий, по колено взрослому человеку, поджарый, с широкими подушечками

на длинных лапах. Гладкая блестящая шерсть была черной без единого пятнышка. За это его хотели назвать Угольком, но кот оказался фамильяром. Он объявил, что явился к Диане, своей хозяйке, и что зовут его Тинт. Забавное имя подходило ему как нельзя лучше. Потому что стройное тело уличного бойца венчала голова с огромными ушами, которые придавали ему трогательный и наивный вид. Ни одна торговка мясом не могла устоять, когда Тинт усаживался перед ней на задние лапы, округлял большие, желтые глаза и опускал уши в стороны. Он не мяукал, не строил жалобных глазок. Сидел с самым счастливым видом «я у мамы дурачок» и улыбался. Ну как не покормить такого! На брошенное мясо Тинт смотрел удивленно. «Ой, что это? Великие духи, это же мясо! Добрая женщина, это не у вас случайно упало? Проверьте. Что? Как мне? Это мне?! Я правда могу это съесть? О-о-о… Мя-а-а-ау, как же я благодарен вам. Вы такая удивительная, я вас обожаю,» — разыгрывал Тинт целое представление, во время которого ни одна шавка, ни одной уличный кот не смели приблизиться к вожделенному куску. Потому что у забавного котика была вторая ипостась.

Десять лет назад в животном мире Стоунгема появился свой Черный герцог. Даже не герцог. Куда там Его Стоунгемской Светлости, который, кстати, поселился в замке всего два года назад, а свое черное нутро показал только прошлой осенью. Тинт был королем, не меньше, и ужас на местную живность навел сразу. Самые огромные и задиристые собаки давали деру, как только видели идущего по городу Тинта. Мало того, что у него были длинные когти, острые зубы и убийственный взгляд, так он еще и по-человечески тогда говорил. Каково это, услышать от кота: «Шкуру спущу, скотина, если лаять не перестанешь»? Пока собакен впадал в ступор от такого вотэтоповорота, его морда оказывался в плену острых кинжалов, выпущенных из мощных лап. В отличие от обычных кошек, которые быстро уставали от беготни, поскольку рождены охотиться из засады, Тинт был вынослив, как волк, и мог не часами преследовать свою жертву размеренной рысью. Буквально за две недели в Стоунгеме перевелись желающие схватить котика за хвост. Собаки посмотреть на него боялись, не говоря уже о том, чтобы гавкнуть. Спустя месяц в «Медовом пире» исчезли все мыши и крысы, а пауки и муравьи передвигались короткими перебежками, испуганно озираясь. Бестолковые, наглые мухи не поддавались воспитанию, поэтому к ним были применены подхвостные боевые зелья. Тинт регулярно метил территорию и мерзкие насекомые дохли кучами. Те мухи, что смогли уползти и выжить, передали детям инстинкт разворачиваться и лететь куда подальше, как только унюхают нотки тонкого, незаметного для людей аромата подхвостных желез фамильяра.

Пока Диана и Тинт словами и мяуканьем обсуждали свадьбу, жених в сопровождении матушки шел к лекарям. Дождливая погода была кстати: синяк на пол лица можно было скрыть капюшоном. Кристофер изо всех сил старался держаться прямо и не хромать, но получалось так себе.

— О-о-о, какая сильная порча на молодом господине! — Лекарь, которого Барбаре Мэн присоветовала подруга, прижал руки к груди и озабоченно поцокал языком: — Тц-тц-тц, кэра Мэн, отойдите от сына. Как бы на вас не перешло.

На снятие наведенной пагубы у лекаря ушло почти два часа. А еще он выдал мазь для лечения укусов и синяков и напоил Кристофера отваром, снимающим боль.

— Лечение стоит один квин и пять унов, но я сделаю скидку. С вас один квин, кэра Мэн, — сказал он.

Барбара Мэн выпучила глаза. Один квин? Половина золотого деката? Она поджала губы.

— Еще никогда не видел такой злой порчи. Вашему сыну повезло, что вы не стали тянуть, сразу пришли ко мне. Еще день, и мог быть смертельный исход, — добавил лекарь настойчиво.

Барбара пожевала губу, но деваться было некуда. Здоровье сына дороже. Они расплатились и с опаской отправились в обратный путь. Дома оба выдохнули. Ни одного неприятного происшествия с ними не случилось: Тинт сидел дома и помогал Диане точить наконечники для стрел.