Злой гений Порт-Артура

Романов Герман Иванович

Евгений Иванович знал о чем говорил: японский двухтрубный крейсер вряд ли был из отряда быстроходных больших крейсеров, прозванных русскими моряками «собачками» за то, что постоянно несли дозорную службу у Артура, как будто псы, что-то вынюхивали. И вооружены они были весьма прилично, почти не уступали «Баяну», те же две восьмидюймовые пушки в носу и на корме да полдесятка скорострельных 120-мм орудий по каждому борту. Так что будь перед ними «Такасаго» или «Касаги», шел бы бой почти на равных, а не это сладостное для души, практически библейское избиение младенцев.

Корпус «Баяна» содрогнулся в очередной раз – крейсер дал полный залп, два восьмидюймовых и четыре шестидюймовых снаряда отправились в недолгий полет. Японский корабль горел,

представляя собой великолепную цель, промахнуться в которую с десяти кабельтовых, всего-то одной морской мили, было невозможно – фактически стрельба шла в упор. А вот ответных попаданий немного, от каждого русский броненосный крейсер только слегка вздрагивал – калибр явно не восемь дюймов, а 120-мм пушка, вряд ли больше. Хотя пару раз ощутимо тряхнуло, чувствительными оказались прилеты шестидюймовых «подарков».

– «Тацута» тонет, «Аскольд» ее в море затоптал!

– Или «Чихайя», – сварливо отозвался капитан «Баяна» Вирен, он во всем любил точность и порядок. – У японцев два двухтрубных авизо, похожих друг на друга.

– Один хрен, кого потопим, главное, что два вражеских крейсера, и неважно, как они называются!

Понятное дело, что наместника, да еще полного адмирала, никто не решился поправить. Да и зачем? Формально Евгений Иванович полностью прав. Авизо, то есть посыльное судно, относилось к типу небронированных крейсеров, водоизмещением полторы тысячи тонн, как тот же старый «Забияка», но новой постройки и со скоростью двадцать узлов. И вооружены они были двумя 120-мм пушками да полудюжиной 47-мм мелкокалиберных скорострелок, абсолютно бесполезных против бронированного корабля и опасных лишь для маленьких миноносцев.

Построенный в Германии «Аскольд» был вчетверо больше своего противника по водоизмещению, плюс четыре узла превосходства в скорости, броня и, главное, огромное превосходство в бортовом залпе из семи 152-мм и шести 75-мм пушек. Так что немудрено, что боя фактически не было – противостоять русскому крейсеру его противник просто не мог и был за четверть часа превращен в полыхающий костер, который погас, стоило авизо повалиться на борт и уйти под воду.

«Сума» или «Акаси» еще держался на воде, хотя полыхал от носа до кормы. Из его двух 152- и трех 120-мм пушек, которыми он стрелял в начале схватки на один борт, были заметны вспышки только одного орудия. И то раза два за три последних минуты.

Надо отдать должное японским морякам: они отчаянно сражались, стараясь прикрыть конвоируемые транспорты. Но вся их отвага оказалась бесполезной. К трем «толстым купцам» уже направился крейсер «Новик» с двумя «соколами» 2-го отряда. Имея вдвое больший ход, они легко нагнали удирающие транспорты. И темноту ночи на горизонте вскоре разогнала вспышка пламени от мощного взрыва…

– Ваше высокопревосходительство! Радиограмма с «Новика»: потопили три транспорта и малый миноносец. С норда приближаются вражеские корабли, открыли огонь из восьмидюймовых пушек!

Алексеева пробрала невольная дрожь: все правильно, гибнущие японцы успели передать радиограмму, и на помощь адмирал Того сразу отрядил серьезные силы. Это не какие-нибудь «собачки», скорее броненосные крейсера, бортовой залп которых весит вдвое больше против «баяновского». Связываться с таким противником себе дороже, и в бегстве нет ничего зазорного – свое дело русские крейсера сотворили, достигнута первая победа в этой войне над японцами, а она дорогого стоит.

– Роберт Николаевич! Курс на Артур, ход двадцать узлов! Поздравляю вас, господа, с первой победой! Мы утопили два крейсера и миноносец, а с ними три транспорта, набитых боеприпасами и войсками. Теперь надо отходить и надеяться, что наши миноносцы также успешно атаковали неприятеля у Бицзыво! Передать приказ на корабли: идем обратно, возвращаемся с победой. «Соколам» выловить японцев для допроса, а остальных пусть спасают корабли Того, они на подходе…

Алексеев устало откинулся на мягкую спинку кресла – кожаная обивка протяжно заскрипела. Командирский салон,

любезно уступленный Виреном наместнику, роскошеством не отличался, все же боевой корабль, а не яхта, но был вполне удобный.

Евгений Иванович отхлебнул из чашки «адмиральского» чая, наполовину состоящего из душистого мартеля, пахнущего яблоками. Коньяк привел его в благодушное настроение, и можно было подумать на досуге.

Переборки перестали вибрировать – Вирен скинул ход до пятнадцати узлов, противник отстал, не преследовал, видимо, вылавливали из холодных волн моря сотни утопающих – солдат десанта и экипажи кораблей. Потому спешить было некуда, Порт-Артур на подходе, и скоро крейсера войдут в зону обстрела батареи Электрического утеса, под ее пять десятидюймовых пушек даже японские броненосцы старались не подставляться.

– Я рискнул, поставил на карту и сорвал весь банк. – Наместник сощурил глаза, ему сейчас было благостно. Отчаянный ход он сделал, что и говорить, хотя Витгефт его всячески отговаривал. Не командующий он по характеру, не на своем посту, но другого поставить нельзя, так как Вильгельм Карлович все же был начальником его морского штаба, и каких-нибудь взбрыков от него Алексеев не ожидал.

Результат подготовленного буквально на коленке первого ночного выхода крейсеров, совершенного после несчастной трагедии «Петропавловска», оказался настолько успешным, что сейчас Алексеев пребывал в эйфории. Теперь нужно правильно доложить о результатах, чтобы в Петербурге их оценили по достоинству. Но вначале в газетах должны раздуть успех до пламени большого костра, все же потоплены два крейсера и миноносец, а ведь эти корабли разными бывают. Тут главное дело – приоритеты расставить нужные, а там общественное мнение на его сторону полностью встанет, ведь всей России настоятельно нужны хоть какие-то победы!

– Так что Георгий третьей степени мне обеспечен, меньшей награды давать никак нельзя, не положено по статусу! – отпив глоток «чая», пробормотал Евгений Иванович.

Видение белого креста на шейной ленте, самой почетной боевой русской награды, просто завораживало. А ведь он станет первым кавалером столь высокой степени в этой войне, причем в любом случае. Возможно, за участие в отбитии ночных атак брандеров ему дадут орден Святого Александра Невского с мечами, а за нынешнее дело – Георгия на шею, ибо крест в петлицу, как сказали бы раньше, ему не положен – слишком высок чин, все же полный адмирал, три «орла» на погонах. Или наоборот, что тоже может быть. Любой вариант устраивает, а чин генерал-адмирала ему не светит ни при каких раскладах. В морских фельдмаршалах дядя царя сидит по прозвищу «семь пудов августейшего мяса» – русские моряки всегда славились остроумием.

– Может, миноносцы Елисеева кого-то еще потопят у Бицзыво? Тогда вообще будет хорошо! Так, пожалуй, Фока не наказывать надо, а награждать, даже если он неудачно сразится с японцами. Дело оно такое, старика нужно отметить, обласкать, а потом убрать за ненадобностью – от возраста слабоумие началось. Хм, а ведь я его на три месяца старше? Ладно, пусть служит, лишь бы его японский десант не побил. Надеюсь, ума хватит отступить вовремя и сохранить войска.

Евгений Иванович задумался. В его положении наместника и главнокомандующего приходилось учитывать абсолютно все нюансы. Негласно полагалось, что если подчиненный за победу или храбрость в бою получал высокую награду, то его начальник неизбежно представлялся к более статусной, хотя к победе мог не иметь никакого отношения. Недаром Стессель рванул к перешейку что борзая собака, на поезде, чтобы успеть примазаться к победе, если ее Фок одержит. Или тут же на месте смягчить последствия, вывести своего друга, как все говорят, из-под наказания в случае поражения. А потому хозяина Квантуна нужно опередить и наградить Фока самому, причем щедро, приласкать, так сказать. А там и перетянуть на свою сторону, ибо Стессель твердо держится за военного министра Куропаткина, командующего Маньчжурской армией. Политика – дело такое, все нужно учитывать!