Злой гений Порт-Артура
Шрифт:
– С марта тралят и разделывают, еще Макаров распорядился. И уже извлеченной взрывчаткой свои мины снаряжаем, – произнес Алексеев и с гордостью в голосе добавил: – Минеры на флоте умелые!
– Это хорошо, будет чем снаряды снаряжать. Мина – тьфу, торчит на дне бесполезным грузом, пока корабль на нее не натолкнется, а снаряды очень нужны. И минометы нужны, хотя бы батальонные.
– А это что такое?
– Штука очень полезная, лучше давай нарисую! Как же я про них запамятовал, если они при обороне Порт-Артура появились. Действительно, правду говорят, что близкое видится издалека.
Фок быстро нарисовал на листе ствол, опорную плиту
– Штука простая: гладкоствольная труба, куда бросают мину, в хвостовике которой – пороховой заряд. Далее идет накол, и летит восьмифунтовая мина на пару километров. У полкового миномета мина уже на пуд потянет, но дальность стрельбы в пять верст будет. Точность гораздо хуже, чем у пушки, но зато намного легче, и вся эта штука переносится расчетом из пяти человек. Вес – четыре пуда, разбирается на части. Полковой миномет тяжелее, весом с восьмидесятисемимиллиметровую пушку. – Фок постучал карандашом по рисунку и пояснил дрожащим от возбуждения голосом: – Для войны в сопках, которые тут везде, самое нужное оружие. Даже хилые возможности квантунской экономики позволят сделать пробную партию. Причем в той истории их здесь и делали, правда, простейшей, даже примитивной конструкции, с использованием стволов сорокасемимиллиметровых пушек. Их мины были надствольные и с оперением. Флотские лейтенанты Власьев и Гобято придумали, если память не изменяет.
– Миномет – слишком громкое название, неподходящее, – Алексеев внимательно изучил рисунок, – а вот легкая и полковая пехотные мортиры подойдут как нельзя лучше названием. Да и вместо десантной пушки Барановского морякам лучше такие штуки использовать. Идею ты подал, лейтенантов прикажу разыскать и озадачу. За тобой только контроль!
– Оно и понятно, – пробормотал Фок, – и так сон потерял…
– Ты думаешь, мне легче, – фыркнул Алексеев. – Мало дел флотских, так я сухопутными проблемами занимаюсь, в Петербург на дню полдюжины телеграмм отправляю, да еще во Владивосток и Куропаткину. И с береговых батарей пушки снимать нужно, а это такая морока, массу дел сразу разрешать нужно. А ремонт кораблей…
– Все, каюсь, виноватый я. Теперь буду знать, что для работы в сутках есть двадцать пять часов, просто на час раньше вставать нужно!
– То-то же, – фыркнул Алексеев, оценив шутку, – вот и вставай пораньше. А еще лучше находи толковых людей, помощников и озадачивай их делами. На то тебе власть дана, а я тебе из Дании постараюсь пулеметы привезти, раз в них нужду имеешь страшную.
– Пулеметы, пулеметы, где их еще взять только, – пробормотал Фок и осекся. На лбу выступили капли пота, Александр Викторович выругался, хлопнув себя ладонью по лбу.
Алексеев смотрел на него с интересом, но молчал, понимая, что генералу пришла в голову какая-то важная идея, раз себя так странно ведет – снова взял карандаш и принялся рисовать на бумаге, беззвучно то ли ругаясь, то ли поясняя самому себе…
Глава 39
– Ваше превосходительство, нужна немедленная поддержка резервами, японцы третий день пытаются сбить нас с перевала, но мы пока держимся. Однако мой правый фланг начали охватывать, а это грозит обходом. –
Георгий Карлович как никто другой понимал всю трудность поставленной перед 2-й бригадой задачи: с шестью батальонами удержать рвущуюся вперед дивизию японцев было неимоверно трудно. Вот только подкрепить ее было нечем – вся 9-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия втянулась в жестокое сражение за Далинский перевал, который в центре удерживали 1-я бригада дивизии под командованием генерал-майора Краузе и присланный командующим Маньчжурской армией генералом Куропаткиным 21-й стрелковый полк с одной казачьей сотней.
Левый, самый вытянутый фланг, пока не атакованный неприятелем, занимала конница генерал-лейтенанта Симонова, начальника только начавшей прибывать Сибирской казачьей дивизии – пока только 2-я бригада из 7-го и 8-го полков, всего двенадцать сотен, совершенно без обозов. А казаки получили винтовки взамен берданок только перед боем. Пришлось спешно усиливать дивизию 2-й Забайкальской казачьей батареей и единственным в Маньчжурии регулярным кавалерийским полком – пять эскадронов приморских драгун уже имели горячее дело с японским авангардом. Так что выход на железную дорогу был надежно прикрыт конницей, да и противника там замечено не было, кроме кавалерийских разъездов, которые тут же отходили назад, заметив пики сибирских казаков.
Сражение началось три дня тому назад, вначале в нем сошлись три русских стрелковых полка с японской дивизией, но вчера Штакельберг ввел в бой и 1-ю бригаду, а японцы – еще две дивизии. И сегодня в яростной схватке сошлись 15 русских батальонов, занимавших отличные позиции по гребням сопок, против 36 японских батальонов из армии Оку. И вот уже вечереет, а враг все еще никак не может продвинуться вперед.
– Ваше превосходительство, за ночь резервы смогут подойти, и тогда я удержу позиции. Но если меня обойдут, то вся дивизия может быть отрезана. И тогда возможно поражение…
Договорить начальник бригады не успел – над головами вспух белый клубок, и стальным дождем вниз сыпанула шрапнель. Стоявший рядом с Зыковым адъютант, молоденький подпоручик с пушком над верхней губой, вскрикнул и схватился за руку – на белой ткани кителя стало расползаться кровавое пятно. Попадали и солдаты, с предсмертным ржанием забилась на земле лошадь. Стоять под железным дождем было страшно, но барон, привыкший к опасности, относился к возможной смерти с демонстративным презрением, продолжая стоять во весь свой немаленький рост.
И напряженно размышлял над ситуацией, прекрасно зная приказ командующего армией не доводить дело до решительного столкновения. Но отходить было нельзя – бой давал возможность выиграть время и завершить стягивание корпуса, пополнить батальоны запасными по штатам военного времени. К тому же войска, вкусившие неприятельской крови и понюхавшие всерьез пороха, будут драться совсем иначе, если он отдаст приказ отходить в ситуации, когда все атаки противника отражены.
Но был и другой момент! Штакельберг прекрасно помнил о Бицзыво. Ведь там Фок, въедливый старик, которого он считал не ровней себе, имея всего шесть батальонов, отразил десант всей армии, которая сейчас вела бой с одной дивизией его корпуса. И получил за него чин генерал-лейтенанта и Георгия на свою тощую шею, дав то самое решительное сражение, от которого ему приказано воздерживаться командующим.