Злой Рок
Шрифт:
– Ищи.
Пожав плечами, я отобрала айпад у Калинина и зашла в фейсбук. Сама я слишком ленива, чтобы вести странички в социальных сетях, мои аккаунты существуют только для экстренных случаев. Но есть у меня приятельница, которая и дня не может прожить без лайков и комментариев. Хорошо, что именно с ней я посещала фестиваль.
Страничку Ани Мюллер я нашла быстро, а вот с фотографиями пришлось повозиться. Прошло всего несколько месяцев, а наша поездка на Rock am Ring уже затерялась в череде красочных снимков. Калинин рядом начал проявлять нетерпение и заглядывать мне через плечо.
– Вот! –
Мысленно поразившись чужой внимательности, я открыла фото и вернула айпад Роману. Он пролистал с десяток снимков, на доброй половине которых мелькала моя очумелая физиономия, и убедился, что фотографии выложены несколько месяцев назад. Серьезный подход.
– Вы с Марком обменивались телефонами, именами?
– Нет, то есть не думаю. Я просто не помню, ясно?
– Не помнишь?
– Вот только не надо смотреть на меня с таким подозрением! – Закатила я глаза. —Да, я этого не помню, потому что это был гребаный фестиваль, где каждый второй обдолбан, а трезвых людей не существует в принципе. Уж ты это должен понимать – сам запамятовал, как вчера мы встретились в баре по соседству. И, если пойти дальше: ты сам помнишь, что было на Rock am Ring?
– Да. Обычно я все прекрасно помню.
– Я и сама знаю, как эта ситуация выглядит. Непонятно. Странно. Быть может, мне вовсе не стоило сюда приезжать и лучшим выходом для всех было удалить письмо, забыть о нем, но… совесть не позволила мне это сделать. Правильным поступком было показать сообщение тебе, что я и сделала. Ты должен был увидеть последние слова Марка и решить, что с ними делать дальше. Это твое дело.
– Значит, во всем виновата совесть? – Калинин оторвался от экрана айпада. Все это время он продолжал разглядывать фотографии и листать Анин профиль. Успел даже открыть список друзей и найти мою унылую страничку с размытой фотографией. Из нового он узнал фамилию – Рогозина.
– Не только совесть. Еще и слова «теперь твоя очередь». Я надеялась, ты мне объяснишь, почему Марк написал именно так? Или полиция объяснит. И я счастливо смогу жить дальше, забыв обо всем.
Но Калинин радовать меня не собирался:
– Прости, но я понимаю еще меньше твоего. Во-первых, я почти уверен, ты что-то недоговариваешь, но это не самое главное. Если допустить, что ты знакома с Марком куда лучше, чем утверждаешь…
– Нет, – перебила я, но Калинин не обратил на это внимания.
– …даже если вы были знакомы куда лучше, это все равно не объясняет его письма тебе. Эта фотография, текст… похоже на какое-то изощренное издевательство. Мерзкое и грязное, учитывая, что произошло дальше. Это письмо личное, Алиса, и ты не убедишь меня в обратном. Если это написал Марк, то он хотел сделать тебе очень больно.
С этим трудно не согласиться.
– Так он сделал тебе больно?
– Нет.
– Нет?
– Нет, – отрезала я грубо. – Я перешлю тебе сообщение, а ты покажи его полиции. Тебя они не примут за чокнутого фаната и обязательно разберутся, что к чему.
– Перешли мне сообщение, – согласился Калинин. – И никуда пока не уезжай, я должен все обдумать как следует. Не верю я тебе, Алиса, совсем не верю.
Глава 5. Riders in the Storm
Калинин
После ухода Романа я некоторое время лежала на кровати и разглядывала потолок. Все-таки разговор выдался непростым. Я то и дело прокручивала в голове крупицы полученной информации и злилась на себя: ну какого дьявола я этим занимаюсь? Надо возвращаться в Москву, разбираться с собственной жизнью, в которой тоже тот еще кавардак, а не лезть в чужие головы и судьбы.
Но…
Теперь твоя очередь.
Эти слова прочно врезались в память, не отпускали.
Письмо могло быть большой ошибкой, Марк Аверин мог перепутать адреса. Сомневаюсь, что человек трезво соображает за несколько минут до того, как выстрелить себе в лицо, так что обычную нелепую случайность исключать не стоит. Как и сотню других версий, впрочем. Почти нереально выяснить все обстоятельства произошедшего.
Зарычав, я резко поднялась с кровати. Версии, версии… довольно с меня! Я еще могу уйти. Пусть Калинин на правах лучшего друга и товарища разбирается с сообщением, полицией, мыслями Марка, а мне в это лезть не следует. Все еще злясь на себя, я быстро оделась и выбежала на улицу – свежий воздух не повредит.
Как и отъезд из города, впрочем.
Пока я добралась до городской набережной, прошло не меньше получаса и на улице успело стемнеть. Зажглись фонари, их свет причудливо отражался на влажном асфальте. Погода тоже радовала – от пронизывающего ледяного ветра и неприятного дождя, что главенствовали в день похорон Марка Вера, не осталось и следа, вечер выдался по-летнему теплым и настраивающим на позитивный лад. В такой вечер хорошо прогуляться по улице, забыв обо всех проблемах, а потом завернуть в уютный ресторанчик и оценить местную кухню.
Звучит как идеальный план.
Я свернула на ближайшую узкую улочку, выглядывая заведение поуютнее, но меня отвлек звонок мобильного. Номер на экране оказался незнакомым, но я догадывалась, кто мог звонить, оттого ответила сразу:
– Слушаю.
– Ты где? – спокойно поинтересовался Роман Калинин. Утром мы обменялись номерами, но я не думала, что он объявится так скоро.
– Любуюсь вашим городом с набережной.
– Сможешь подъехать по адресу? – он продиктовал название улицы и номер дома.