Злой умысел
Шрифт:
Взяв записи Криса и прихватив книги по фармакологии и токсикологии, Джеффри поспешил выйти из кабинета. Перед тем как Келли закрыла за ним дверь, он еще раз чихнул.
Когда они вернулись в гостиную, Келли снова его удивила.
— А почему бы тебе не пообедать со мной? Я бы кое-что для нас приготовила. Не обещаю, что это будет супервкусно, но голодным ты не останешься.
— Я думал, тебе надо идти на занятия по аэробике, — Джеффри обрадовался этому предложению, но не хотел доставлять ей беспокойство и злоупотреблять гостеприимством.
— Ничего особенного, я могу пойти в другой раз, а все, что пропустила, наверстаю потом. Нужно ведь, чтобы о тебе кто-нибудь позаботился.
— Ну, если это тебе не трудно… — сказал Джеффри. Он был удивлен ее добротой и вниманием.
— Мне даже приятно, что ты у меня в гостях. Устраивайся поудобней, если хочешь, снимай туфли.
Джеффри не стал отказываться и воспользовался ее предложением. Полулежа
— Я сбегаю в магазин, — внезапно донесся до него голос Келли. — А ты тут пока посиди и почитай все это.
— Не стоит из-за меня так беспокоиться. Мне бы этого не хотелось. — Джеффри сделал движение, как будто собирается встать и уйти. Но в душе он этого не хотел. Ему было приятно, что по отношению к нему Келли проявляет такую заботу.
— Не болтай глупости, — рассердилась она. — Я быстро. Вернусь через пару минут.
Джеффри не знал, говорит ли она правду или просто желает помочь ему в этой ситуации. Не успел он обдумать это, как Келли выскочила на улицу, и уже через несколько секунд за окном заработал мотор ее машины. Она выехала на улицу и направилась к центру.
Оставшись один, Джеффри обвел взглядом уютный дом и в душе порадовался, что у него хватило смелости позвонить Келли и приехать сюда. Если не считать того, что он отказался от самоубийства и остался в стране, то за последние двадцать четыре часа это, пожалуй, было самым лучшим его решением.
Откинувшись на спинку дивана, Джеффри углубился в отчет Криса — о проведении анестезии и последовавших осложнениях.
Генри Ноубл, пятидесяти семи лет, поступил в больницу Вэллей с диагнозом: рак предстательной железы для проведения простатэктомии [18] . От доктора Уалленстерна поступил запрос на проведение длительной эпидуральной анестезии. Я посетил пациента в тот же вечер задолго до операции. Он был слегка взволнован. Состояние было удовлетворительным, самочувствие — хорошим. Сердце работало нормально, ЭКГ — без отклонений. Давление крови тоже в норме. Неврологический статус без отклонений. Никаких признаков аллергии, в том числе и аллергии на медицинские препараты. В 1977-м под общим наркозом благополучно перенес операцию по удалению грыжи. Также без всяких отрицательных последствий переносил местную анестезию при многочисленных зубоврачебных процедурах. Так как он волновался, я назначил ему десять миллиграмм диазепама, который он должен был принять за час до начала операции. На следующее утро непосредственно перед операцией его настроение заметно улучшилось. Диазепам оказал свое воздействие. Пациент был немного вялый, но зато не волновался. Его отвезли в анестезионную палату, где уложили на бок. Пункция эпидурального пространства была сделала иглой Туохи 18-го размера без осложнений. Никакой реакции на лидокаин, введенный для того чтобы облегчить проникновение иглы в эпидуральное пространство, не наблюдалось. Для того чтобы убедиться в проникновении иглы именно в эпидуральное пространство, было введено еще два миллилитра стерильной воды с адреналином. После этого пациента уложили на спину. Из тридцатимиллиграммовой ампулы маркаина была приготовлена пробная доза с пятипроцентным содержанием маркаина и небольшим количеством адреналина. Затем доза была введена. Пациент сразу же пожаловался на странное головокружение, после чего последовали сильные кишечные спазмы. Частота сердечных сокращений стала увеличиваться, однако не достигла того предела, который мог бы быть, если бы эту дозу случайно ввели внутривенно. Сразу начались общие мышечные судороги по всему телу, которые стали усиливаться, что свидетельствовало о сильном перевозбуждении организма. Началось обильное слюноотделение, предположительно, в результате парасимпатической реакции. Внутривенно был введен атропин. Наблюдалось сужение зрачков. После этого у пациента начались эпилентиформные судороги. Больному был внутривенно введен сукцинилхолин и валиум. Была произведена интубация [19] трахеи и начата искусственная вентиляция легких кислородом. Затем у пациента произошла остановка сердца. При введении кардиотонических препаратов сердце сначала никак не реагировало, но в конце концов нормальный сердечный ритм был все-таки восстановлен. Общее состояние пациента стабилизировалось, однако он так и не пришел в сознание. Его перевезли в отделение реанимации, где он неделю пробыл в коматозном состоянии. В течение этого срока у него несколько раз происходила остановка сердца. Документально засвидетельствовано, что в результате проведения анестезии,
18
Удаление предстательной железы.
19
Введение в трахею специальной трубки для обеспечения доступа кислорода к легким.
Джеффри дочитал все до конца и отложил записи в сторону. Они вновь всколыхнули его воспоминания, и он почувствовал, как его снова охватывает ужас, через который он прошел, пытаясь спасти жизнь Пэтти Оуэн. Воспоминания оказались настолько яркими и сильными, что у Джеффри затряслись руки. Понадобилось время, чтобы он наконец понял, что же его так сильно взбудоражило. Причина была в пугающем сходстве этих двух случаев — его собственного и Криса, а также во множестве совпадений, которые наводили на мысль, что у пациентов наблюдались не простые мышечные судороги и что остановка сердца у них связана с чем-то другим. Джеффри с поразительной ясностью вспомнил вдруг тот момент, когда Пэтти начала изнемогать от слез и захлебываться слюной. Зрачки у нее тоже были сужены — она испытывала безумную боль. Ни одно из этих явлений не могло быть просто реакцией на проведение обычном эпидуральной анестезин, хотя местные анестетики могли иногда вызывать многочисленные неврологические и кардинальные отклонения у тех несчастных пациентов, что отрицательно на них реагировали.
Джеффри вернулся к записям и открыл следующую страницу. На ней было всего несколько слов, написанных крупными буквами. «Мускарин» и «никотин» сразу же бросились ему в глаза, он помнил их еще со времени своей учебы в медицинском колледже как имеющие самое непосредственное отношение к деятельности вегетативной нервной системы. Еще там была фраза — «полная необратимая блокада верхнего отдела спинного мозга с частичной блокадой черепномозговых нервов». Дальше стоял ряд восклицательных знаков.
Джеффри слышал, как машина Келли подъехала к дому, свернула к гаражу. Он посмотрел на часы. Да, эта женщина умела быстро справляться с магазинами.
Следующим пунктом в записях Криса значился ЯМР — ядерный магнитный резонанс — отчет о состоянии Генри Ноубла в паралитическом и коматозном состоянии. Результаты обследования были нормальными.
— Привет, — весело бросила Келли, открывая дверь. — Соскучился без меня? — Она рассмеялась и бросила какой-то сверток на кухонный стол. Подойдя к дивану, наклонилась к Джеффри и через его плечо заглянула в записи Криса.
— Ну и что все это значит? — Келли провела пальцем по тем фразам и словам, которые Джеффри только что прочитал.
— Еще не знаю, — признался он, — но записи меня заинтриговали. Слишком уж много совпадений между нашими двумя случаями. Пока неясно, о чем это говорит.
— Ну, я рада, что хоть кому-то это пригодилось. По крайней мере, теперь я вижу, что берегла их не зря.
— Похоже, далеко не зря, — подтвердил Джеффри, переворачивая следующую страницу. Это был отпечатанный на машинке отчет больничного патологоанатома о вскрытии тела Генри Ноубла. Крис подчеркнул в тексте отчета фразу «цереброспинальная дегенерация, заметная под микроскопом на срезах» и поставил в ряд несколько жирных вопросительных знаков. Затем выделил другую фразу: «Проба на наличие токсинов — отрицательная». Помимо восклицательного знака он всю ее обвел несколько раз. Джеффри чувствовал, что столкнулся с чем-то непонятным и таинственным.
Остальные записи Криса представляли собой названия глав и заголовки подразделов из книги Гудмана и Гиллмана по фармакологии. Прикинув их направленность, Джеффри пришел к выводу, что они относились к деятельности вегетативной нервной системы. Просматривать все главы ему сейчас не хотелось, поэтому он решил сделать это позже. А пока сложил листки в одну стопку на столе и придавил их двумя увесистыми медицинскими томами.
После этого Джеффри присоединился к Келли, хлопотавшей на кухне.
— Итак, что мне делать? — спросил он.
— Просто расслабиться, — откликнулась Келли, не отрываясь от салата-латука.
— Но я бы хотел помочь.
— Ну ладно. Тогда разожги огонь в мангале для барбекю [20] на заднем дворике. Спички вон в том ящике. — Келли указала листом салата в сторону одного из ящиков.
Джеффри достал коробок спичек и вышел на задний двор. Мангал оказался старого типа, с выпуклыми краями и цилиндрическим баллоном пропана сбоку. Джеффри быстро определил, как открыть клапан, и зажег форсунку. Убедившись, что все в порядке, закрыл крышку.
20
Жаркое на вертеле, типа шашлыка.