Злой

Выставной Владислав Валерьевич

— Я ничего не понимаю… — пробормотал Ник. — Человеческая жизнь для вас ничего не значит?!

Мистер Сэдрик дернул плечом:

— Когда ставки слишком высоки — мелочь уже не считают. Как бы неприятно это ни звучало.

— То, что здесь происходит, — чудовищно! — процедил Ник.

— Это с непривычки, — возразил мистер Сэдрик. — Неправильное восприятие нового — главная проблема современного человечества. Собственно, это одна из причин, почему мы вынуждены скрывать наш проект от широких масс. Но скоро все изменится. Я имею в виду наш мир в целом. Он изменится — и изменится кардинально.

Мистер Сэдрик сделал многозначительную паузу. Наверное, ждал уточняющего вопроса. Ник не стал заставлять его ждать слишком долго:

— И как же, по-вашему, изменится мир?

— Знаешь,

почему я беседую с тобой на эту тему? Я, иммортал, — с простым смертным? И это не иносказание — по сравнению со мной ты действительно простой смертный — во всех отношениях…

— И почему же вы говорите со мной?

Мистер Сэдрик тихо рассмеялся и нажал невидимую панель. Откуда-то донеслось:

— «Бессмертие для всего человечества бессмысленно. Это все равно что каждому бомжу раздать по миллиарду: не будет разницы между бедными и богатыми — и все остановится. Понимаешь? У электрического тока должен быть плюс и минус — только тогда бегут электроны. А если останутся одни лишь красивые плюсы — все, нет никакого тока. Конец цивилизации. Так и с этим бессмертием. Бессмертие имеет смысл только в том случае, если оно доступно избранным. Тогда это власть, тогда это сила!»

Ник сжал зубы, опустил голову: трудно было не узнать собственный голос.

— Гениальные слова, мой мальчик, — почти ласково сказал мистер Сэдрик. — Ты уловил самую суть положения вещей. С этого момента я понял, что ты тот, кто нам нужен!

Мистер Сэдрик поднялся и, заложив руки за спину, прошелся вдоль книжных полок за креслом.

— Мы формируем новое мироустройство. Да-да, именно мы, те, кто движет основными финансовыми потоками. Если раньше мы были заложниками политиков, то теперь все изменилось. Мы не собираемся впредь болтаться по волнам так называемого рынка в ожидании очередного кризиса, подстроенного мелкими проходимцами и идиотами-политиками. У нас собственные интересы. Свои взгляды на жизнь, а также все необходимые ресурсы для осуществления задуманного. Говоря «мы», я имею в виду не только Корпорацию, но ряд других крупнейших мировых компаний, в число которых, между прочим, входит и твоя собственная «Старлайт Биотек»…

— Значит, меня действительно подставили…

— К сожалению, это так. В большой игре принято жертвовать пешками во имя ферзя. Но, как ты знаешь, бывает и наоборот. Кстати, руководство нашего бывшего конкурента, а теперь союзника, давно уже вошло в число избранных. Ты понимаешь, о чем я?

— Они тоже… бесы?

— Точно. «Старлайт Биотек» вложила немалые средства в самый передовой проект Корпорации — проект «Кронос». И конечно же ее крупнейшие акционеры имеют право на такой бонус. В этом проекте наша Корпорация сумела объединить свои ресурсы с ресурсами бывших конкурентов, и теперь мы располагаем почти половиной мирового валового продукта. Скоро на планете останется только одна Корпорация — и слово «конкуренция» потеряет смысл.

— Но какой в этом смысл? Что будет, когда все выплывет? Ведь вас обвинят в картельном сговоре, в нарушении международных конвенций и прав человека…

Ник запнулся, словно наткнувшись на смех мистера Сэдрика. Отсмеявшись, тот покачал головой:

— Неужели ты не понял? Не будет никаких обвинений. Потому что победителя не судят. Некому будет судить. Проект «Кронос» — это не только бессмертие для избранных. Да и само бессмертие — всего лишь инструмент нового миропорядка. Наш проект — это формирование новой глобальной элиты и того мира, который сложится вокруг нее с одной-единственной целью — служить элите, защищать ее интересы. Элита — боги нового мира, центр, вокруг которого и будет вращаться все и вся. Вокруг элиты неизбежно сложится каста приближенных — полубогов, если хочешь, вроде греческого Геракла или Ясона. И сейчас у тебя есть шанс попасть в первые ряды таких героев. Ты будешь верой и правдой служить элите — и заслужишь свою долю власти, долгую и здоровую жизнь. Ты возвысишься над плебсом, над человеческой мерзостью, в которую скоро обратится рухнувший мир. Процесс уже запущен, он необратим, и у тебя только два варианта: «да» или «нет»…

Ник молчал. Он дышал тяжело и часто. И не от усталости, не от страха.

От страшной, неукротимой злобы.

— Хорошо… —

с трудом сдерживаясь, проговорил он. — Скажите только — почему же тогда доктор Палмер покончил с собой? Вы не захотели его взять в свой новый, прекрасный, светлый мир?

Мистер Сэдрик с сожалением вздохнул:

— Никто не желал ему смерти. Его просто закрыли, на время — чтобы он подумал, собрался с мыслями и перестал противопоставлять себя совету директоров. Кто же знал, что он окажется таким впечатлительным? Доктор Палмер был очень хорошим ученым. И более того — отличным организатором. Именно его усилиями были сведены воедино совершенно разные области знания, и только благодаря ему заработал проект «Кронос». Теперь уже все идет как бы само собой, но нужно отдать ему должное… Однако при всем при этом он был полнейшим идеалистом. Конечно, это его личное дело. Но в один прекрасный момент он заявил, что хочет остановить проект! Ему, видите ли, претят опыты над людьми! И это после того, как в проект были вложены триллионы…

Мистер Сэдрик нахмурился и оттопырил нижнюю губу, словно ему было очень обидно за эти самые триллионы.

— Я видел, что вы делаете с людьми, — тихо сказал Ник. — И думаю, что Палмер был прав…

— Это всего лишь биороботы, — скривился мистер Сэдрик. — Биологические механизмы, хоть и выглядят как люди. Ты же ученый, а не впечатлительная девица! И прекрасно понимаешь, что все эти запреты, идиотские нормы морали, параноидальные конвенции — все это и тормозит прогресс! Именно поэтому и нужно быстро и эффективно перестроить старый, покрывшийся пылью мир!

— И в этом новом мире вы собираетесь жить под землей?

— Разумеется нет! Просто наши аналитики предполагают неизбежное обрушение экономики, хаос, войны и бедствия в течение лет эдак пятидесяти после начала Великого Перелома — пока мы не вырастим новые поколения, готовые жить по нашим схемам. Все это время желательно иметь надежное, хорошо защищенное убежище. Сюда никто не пробьется: не зря ведь нашими стараниями атомное оружие было запрещено. Что тебя удивляет? Да, да — политики, сами не зная того, исполнили нашу волю, как это случалось уже много раз… Итак, нам останется только ждать. Каких-то пятьдесят лет — для нас с вами это не срок, верно? И выйдя на поверхность нового мира, мы будем как боги, и благодарное человечество начнет возводить в нашу честь храмы и возносить нам молитвы. Но это конечно же шутка…

Ник смотрел на беса расширившимися глазами и понимал: да ни черта тот не шутит! Он действительно так думает — спит и видит, чтобы на него молились и возводили в его честь храмы!

Страшно представить, что делают миллиарды с рассудком нормального человека…

— Итак, мы поговорили по душам, пора и честь знать, — решительно заключил мистер Сэдрик. — Мы тебя здорово изучили, парень, и все выводы говорят в твою пользу. Такой энергичный сотрудник нам не помешает. Даже затрудняюсь, какое именно направление тебе предложить: и биохимик ты неплохой, и в ВБ многим бы дал фору… Кстати, самое главное, что мы предлагаем, — это даже не высокий оклад. Ты получишь здоровье, долгую полноценную жизнь. Не бессмертие, конечно, но все же… А чуть позже, когда на Земле начнется Великий Перелом, ты поймешь, что принял правильную сторону. Ты ощутишь такую власть и свободу, какая невозможна в прежнем, давно уже прогнившем обществе. Решайся!

Ник исподлобья смотрел на бессмертного. Этот человек произвел на него впечатление не меньшее, чем котлованы, заселенные мутантами.

Мистер Сэдрик и сам был мутантом. Гнусным моральным мутантом.

Ник сделал свой выбор. И возможно, этот выбор шел вразрез с планами бесов. Потому что он вдруг вспомнил тот труп с отъеденной многоножками головой, спятивших лаборантов, мертвого доктора Палмера, кошмарное подземелье клоаки… и Шона, оставшегося умирать в одиночестве.

Как же теперь не воспользоваться таким шансом — чтобы прикоснуться к святая святых масштабного международного заговора, войти в круг приближенных и хорошо информированных? Что может быть лучше для выяснения всей полноты картины и, возможно, для нанесения удара изнутри? Что может быть важнее, чем развалить это опасное для всей планеты осиное гнездо? Ради этого можно рискнуть всем.