Злыднев Мир. Дилогия
Шрифт:
Он тревожно огляделся по сторонам, словно бы ожидая, что вот прямо сейчас, из-под ближайшего камня выскочит что-то эдакое, со страшными зубами и огромными когтями…, и действительно заметил что-то странное.
Все его спутники, включая Виста Тадий, собрались на краю тропы, возле того самого склона, по которому укатился бедолага Занс, и что-то внимательно там разглядывали, о чем-то споря. Хоть и сомневаясь в уместности подобных действий, наш герой, тем не менее, присоединился к группе разглядывающих. Через некоторое время он понял в чем была
Или вернее сказать, – пока еще жив. Он висел где-то за краем обрыва, зацепившись одеждой за выступ скалы, и отчаянно молил своих друзей о помощи. Те были бы рады оказать ее, но не знали как. Веревки, достаточно длинной, чтобы по ней можно было спуститься по крутому склону до края пропасти, а затем спуститься и в саму пропасть у них не было. Да и вообще, люди они были, хоть и много повидавшие, но все же равнинные, к горам не приученные и испытывающие перед ними определенных страх. Даже с веревкой, не многие бы рискнули спускаться вниз по склону, а о том, что бы лезть в пропасть…..
Кое-кто предлагал связать все имеющиеся в наличии веревки, пояса, запасную упряжь и бросать эту снасть на голос Занса, в надежде что рано или поздно она упадет туда, где он сможет до нее дотянуться. Но более здравомыслящие, отметали эти предложения, говоря, что во-первых, пока подобная снасть будет сделана, – Занс уже успеет окочурится. А во-вторых, – попасть веревкой, кидая ее вниз по склону, ориентируясь лишь на голос, – бессмысленное занятие и потому, проще просто сделать вид что Занс уже мертв. Так будет легче и ему, и другим.
Аттий Бузма, выслушал и те и другие доводы, стоя за спинами спорщиков. Потом, решившись, он молча подошел к склону и стал быстро спускаться вниз. Высоты он никогда не боялся. Еще в детстве лазая по заборам и крышам домов Города, он не только научился спокойно смотреть на лежащий внизу крохотный мир, но и приобрел цепкость и прыгучесть бездомной кошки.
Склон был довольно крутой, иногда почти отвесный, но тем не менее, герой наш без труда спускался по нему, то скользя по гладким камням, то быстро перебирая ногами, а то и перепрыгивая через слишком крутые места.
Привлеченные шуршанием гравия у него под ногами, караванщики заворожено смотрели на этот спуск. Ближе к концу, их оторопь прошла настолько, что они начали делать предположения о цели данного предприятия. Немногие идеалисты, слишком хорошо думающие о человеческой природе, – предполагали, что у мерзкой твари проснулась совесть, и он решил покончить жизнь самоубийством. Самые добрые и человеколюбивые, отстаивали версию, что кровожадный монстр, будучи недоволен, что одна из жертв ушла из его кровавых когтей, – решил спуститься вниз, и лично прикончить недобитого врага. И потому просто необходимо, пока он находится в таком уязвимом положении, – закидать его камнями.
Пара-тройка…., не слишком реально смотрящих на жизнь людей, к которым по видимому примкнул и Вист Тадий, робко высказала мысль, что возможно стоит рассмотреть версию, будто
– Сбросьте мне какую-нибудь веревку, – раздался голос с края пропасти, – можно не очень длинную, – локтей тридцать вполне хватит.
Наиболее здравомыслящие люди, конечно заявили, что помогать «этому уроду», в его, пусть даже и самых благих начинаниях, – «только хуже будет». Они готовы были силой отстаивать свое мнение, но Старших Караванщик, просто бросил вниз, одну из тех веревок, с помощью которых собирались спасать бедолагу Занса.
Аттий Бузма закрепил одни из ее концов на каком-то скальном выступе, и скрылся за краем пропасти. Минут через десять он появился снова, и начал выбирать сброшенную веревку. Судя по натяжению этой веревки, было нетрудно предположить, что к другому концу ее привязан какой-то изрядный груз.
Данное наблюдение, вызвало ряд пересудов в рядах зрителей. Одни предлагали спуститься вниз и помочь Аттию Бузме. При этом впрочем, они с опаской глядели в пропасть и не трогались с места. Другие злорадно бормотали что, дескать, – «Не вытянет, силенок маловато. Вот ни почем не вытянет!». Третьи просто молча наблюдали.
Аттий Бузма выбрал весь свободно болтающийся конец веревки. Поднялся немного вверх по склону, перекинул веревку вокруг торчащего из склона обломка скалы, сел с противоположной стороны спиной к пропасти и упираясь ногами в камень, стал медленно вытягивать веревку.
Сам бы он наверное и вправду никогда бы не вытянул здоровенного Занса из пропасти. Но видно на другом конце веревки, тоже время не теряли, и вскоре голова этого горемыки показалась над краем пропасти, а за ней последовало и все тело.
Путь вверх по склону был куда проще, хоть и занял куда больше времени. Аттий Бузма поднимался вверх по склону, закреплял веревку и помогал Зансу, который мог действовать только левой рукой, подняться к нему. И вскоре операция по спасению была завершена.
И спасатель, и спасенный были одинаково измучены нелегким подъемом. Но встретили их по-разному. К Зансу отнеслись подчеркнуто доброжелательно. Ему быстро перевязали раненную руку, его хлопали по плечам, предлагали угоститься из фляжек, поздравляли со спасением с таким видом, будто это он сам себя спас. А вот Аттия Бузму так же подчеркнуто старались не замечать. Впрочем, – иного он и не ожидал. И потому слова Старшего Караванщика и для него прозвучали словно гром среди ясного неба.
– Отойдите от Занса! Он тоже не чист! Мы объявили его мертвым. Он и был мертвым. Он был мертвым почти час, пока мы проводили Суд и пока собирали караван. А потом он вдруг ожил….