Злые происки врагов
Шрифт:
— Надеюсь, хоть на этот раз не в мента?!
— Как? Прямо вот так — сразу?
— Нет! Ты не можешь с нами так поступить!
Я проигнорировала остальные восклицания и изумленно посмотрела на Генриха. Казалось бы, единственный семейный человек в компании отпетых холостяков должен бы был всячески поощрять чужие сердечные увлечения.
— Ты что, нарочно ждала, пока мы соберемся уезжать? Нет, нет и еще раз нет! Я своего благословения не даю. Свадьбу придется отложить до нашего возвращения.
— Как — свадьбу? — всполошился Леша. — Какую свадьбу? Они же только сегодня познакомились!
— А что, Варвара
— Не волнуйся, Генрих, до вашего возвращения свадьбы не будет, — пообещала я твердо. И, вспомнив совершенно асексуальные манеры и внешность Евгения Алексеевича, добавила: — Да и после — навряд ли.
— А говоришь — влюбилась! — разочарованно протянул Прошка. — Влюбленные девицы, когда речь заходит о свадьбе, бессвязно лопочут и рдеют, как маков цвет. Так что не морочь нам голову.
Я не стала спорить с крупнейшим авторитетом по вопросам любви и брака и вернулась к своей истории. На этот раз дело обошлось без лирических отступлений.
— После разговора с Надеждой я занервничала всерьез. Но потом все же успокоила себя. Ведь, как ни крути, этого Олега Доризо я не знала, дома у него не бывала, посему никто никогда не докажет, будто я имею отношение к его смерти. А потом позвонил Кузьмин, начальник Дона, и стал орать, что запретил мне крутиться около трупов. Тут-то у меня ножки и подкосились. Я ведь не знала тогда, что речь идет о совершенно другом деле. И подумала: а что, если в той квартире нашли тело не хозяина, а кого-то, с кем я была знакома? Кроме того, тот, кто пытается меня подставить, запросто мог оставить в квартире следы, указывающие на мою связь с хозяином. Например, мою фотографию, расческу с моими волосами… даже посуду с моими отпечатками пальцев мог раздобыть, если постарался. В каком-нибудь кафе, где я пила кофе, например. Раз Кузьмин так быстро на меня вышел, значит, подбросили что-то вроде фотографии, так я рассуждала. И, струхнув, позвонила вам. Из-за Анненского я бы не стала вас беспокоить.
— Почему? — спросил Генрих. — По-моему, убийство Анненского может доставить тебе не меньше неприятностей. Смотри, как этот Куприянов ретиво за тебя взялся…
Я небрежно махнула рукой.
— Чепуха! Прошка прав: у Анненского наверняка целая свора знакомых, у которых имелись веские основания пожелать ему счастливого пути на тот свет. Я со своей картиной, да при шапочном знакомстве с жертвой, на их фоне теряюсь. А что капитан в меня вцепился, так это, скорее всего, Кузьмин постарался. Хотел поучить уму-разуму, чтобы больше у Петровки под ногами не путалась. Достала я его, видно.
— Кстати, о Петровке, — вмешался Прошка. — А где доблестный майор Селезнев? Почему он не прикрывает могучей грудью боевую подругу?
— У него отпуск, — ответил за меня Леша. — Ясное дело, он в Питере.
— Меня умилияет это «ясное дело». «Она не родила еще, но по расчетам, по моим…»
— Прекрати цепляться к Леше, — вступилась я. — Всем известно, что Дон каждый свободный день старается провести с Сандрой. Где ж ему гулять отпуск, как не в Питере?
— А еще милиция жалуется, что им мало платят! Ничего себе мало, если на ментовскую зарплату можно каждые выходные в Питер кататься!
— Не
— Может, вы прекратите попусту языками чесать? — осадил нас Марк. — Думайте лучше об убийствах. Варвара, я не понимаю твоего легкомысленного отношения к убийству Анненского…
— А чего тут понимать-то! Я его не убивала, слез над ним лить не собираюсь — светлой памяти покойный по себе не оставил. Если я и оказалась каким-то боком причастна к делу, то по чистой случайности. Никто меня специально туда не втравливал. Так зачем мне беспокоиться? Пусть Анненским занимается милиция, это их крест.
— Да? А ты уверена, что тебя не втравливали?
— Ты о чем, Марк? — насторожилась я.
— Ты уверена, что твою картинку украл Анненский? Лично мне это представляется сомнительным. Он — юрист, а ты — извини, конечно, — не Ван Гог. Чего ради ему было рисковать? Гораздо логичнее предположить, что Анненский просто поделился с кем-то своими впечатлениями о твоих художествах и рассказал об отказе выставляться. И уже этот кто-то — убийца или сообщник — украл ее и подбросил в кабинет жертвы. Чтобы навести милицию на тебя.
— Ничего себе — логичнее! — воскликнул Прошка. — Ну и логика у тебя, Марк!
— Да, — подключился Генрих. — И все это ты вывел из посылки, что Анненский — юрист, а Варька — не Ван Гог?
— Нет. У меня была и другая посылка. В городе с интервалом в три дня происходят два убийства. Второе кто-то со всей очевидностью пытается свалить на Варвару. Или, по крайней мере, бросить на нее подозрение. Одновременно выясняется, что и первое убийство милиция не прочь примерить на нее. Причем, с жертвой она практически не знакома, и, не найди они в кабинете Анненского эту злосчастную картину, Варвара, скорее всего, никогда не попала бы в список подозреваемых — даже на последнее место. Вы считаете, что это случайное совпадение?
У меня громко заурчало в животе. Настолько громко, что все посмотрели в мою сторону. Я поспешно влила в себя остатки чая и изобразила невозмутимость.
— Лично мне легче допустить случайное совпадение. Во-первых, хочется верить, я не нажила столь серьезных врагов, что мне захотели насолить таким иезуитским способом. Во-вторых, даже если и нажила: зачем им так распыляться? Приди мне в голову фантазия посадить кого-то за убийство, я ограничилась бы одним, зато не пожалела бы улик. Подобрала бы их тщательно и со вкусом, как букет, и у объекта не останется ни единого шанса ускользнуть от правосудия. А тут, сами посудите, смех один, а не улики! Минута, проведенная под дверью одной жертвы. Картина, подброшенная в кабинет другой. Из такого материала даже следователь Петровский не сумеет сшить мне приличного дела.
— А что, дело ведет Петровский? — испугался Генрих. — Опять?!
— Да нет, нет, это я так, для усиления образа…
— Уф! — выдохнул Прошка. — Ты бы, Варвара, думала головой, прежде чем образы усиливать! Так можно ненароком и до инфаркта-другого доусиливаться.
— Ты не очень-то радуйся, — посоветовал ему Марк. — Кто знает, может, все Петровским еще и кончится. А насчет улик ты, Варвара, торопишься. Сама говоришь, в квартиру Доризо могли подсунуть целую коллекцию.
— Но ведь не подсунули же! Иначе за мной бы уже пришли.