Злые улицы 2

Выборнов Наиль Эдуардович

– Это да, Луиджи сделает для тебя все, что угодно, - Джо поглощал еду со страшной скоростью. Я даже начал беспокоиться, как бы он не подавился, хотя не видел никогда ничего такого на “Злых улицах”.
– Ну что, какие планы на сегодня?

– Один парикмахер с соседней улицы отказывается платить за крышу. Говорит, что тридцать лет платил Тотти, никого другого над собой не признает и засылать долю не собирается. Придется съездить, разобраться с ним.

– Так, отправил бы парней своих, они вроде крепкие,

с престарелым барбером уж должны справиться.

– Надо самому, - я поморщился.
– Старик ставит под сомнение мой авторитет, этого без ответа оставить нельзя. Но ничего, я не думаю, что это займет много времени. Доедай и поехали, разберемся с ним по-быстрому.

– А потом завалимся в клуб к Томми?
– с надеждой посмотрел на меня Джо.
– Ну, к Большому Томми? Знаешь, у него там лучшие девчонки в городе. Особенно эта миниатюрная Лили. Кстати, если у нас есть Большой Томми, то кто тогда ты?

– Назовешь меня “маленьким” Томми - пристрелю, - я усмехнулся.
– Но к Большому Томми сегодня можно заехать, ты прав. Если успеем до вечера разобраться с делами.

– Тогда, я сейчас доем и погнали, - торопливо сказал он, запихивая в рот очередной кусок.

Мой друг принялся поглощать еду еще быстрее, а я вновь откинулся на диванчике и стал смотреть в окно, попивая колу прямо из бутылки. Размеренное существование уже начинало навевать скуку, несмотря на всю преступную сущность, жизнь на “Злых улицах” превратилась в рутину подобно какой-нибудь экономической стратегии, и очень не хватало адреналина. И если честно, мне хотелось новой войны, ведь именно она принесла нам настоящее уважение и настоящие бабки.

Но оставалось только признать, что новой войны семья Гвидичи не выдержит. А попытаться провернуть боевую операцию втайне от Дона? Лучше уж самому приставить себе пушку к затылку и выстрелить. Желательно дважды. Потому что именно это тогда меня и ждет.

***

С первого взгляда на парикмахерскую становилось понятно, насколько она старая. Теперь-то я был готов поверить, что местный барбер платил Тотти дань в течение тридцати лет. Но для меня это значения не имело. Как говорил персонаж из старого сериала “Это наша корова и мы ее доим”. И вот сейчас мы и будем ее доить.

Я толкнул легкую деревянную дверь и прошел в помещение, терпко пахнувшее старым деревом и бриолином. Джо прошел за мной и тут же закрыл дверь на защелку, повернув табличку стороной, на которой было написано “закрыто”.

Барбер выходил откуда-то из задней комнаты, очевидно, среагировав на звон колокольчика, висевшего над дверью. Он резко остановился, увидев нас, прижался спиной к двери, из которой только что вышел.

– Все-таки сам прийти решил?
– с безнадегой в голосе спросил он.

– Решил, - кивнул я.
– Ну а ты как? Не надумал? Ведь сам понимаешь, что я не просто

так получаю свои деньги. Я - единственный, кто может поддерживать порядок в этом районе.

– Дон Тотти поддерживал порядок в этом районе последние тридцать лет. А потом явились вы и убили его. А он в отличие от вас был человеком чести.

– Человеком чести?
– я прищурился.
– Он предложил нашему боссу заключить перемирие, встретиться в церкви. Его люди заперли помощников священника в ризнице, а сами напали на нас. Он осквернил Дом Божий, и после этого ты называешь его человеком чести?

Барбер только злобно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Я глубоко вздохнул и решил дать ему последний шанс. Умом я понимал, что все дело в игровых алгоритмах, что мне не хватает навыка красноречия, но уже начинал злиться.

– Весь район уже платит мне, и все довольны. Пару дней назад мои люди решили проблему с насилием в соседнем ресторане и хозяин был очень благодарен. К тому же я беру на треть меньше, чем брали люди Тотти. Поэтому спрашиваю в последний раз: ты будешь платить?

– Нет. Лучше уходите отсюда, пока я… - начал он.

– Джо, - прервал я парикмахера.
– Начинай.

Мой друг радостно осклабился, резко сократил дистанцию до барбера и ударил его кулаком в живот. Старик согнулся и мой друг тут же добавил ему с левой, от чего тот упал, закрывая руками голову. Защититься он не пытался, впрочем, в случае с Джо это и не помогло бы. Мой друг не знал жалости. Иногда он удивительно хорошо вживался в роль отмороженного солдата мафии.

– Сам напросился, - ответил я на сдавленный стон парикмахера, огляделся вокруг и кивнул на кресло.
– Тащи его туда.

Джо схватил старика, заломал ему обе руки и потащил к стоявшему у зеркала креслу, жестко пресекая все попытки к сопротивлению, посадил на кресло. Я впечатал кулак в живот попытавшегося, было, рвануться к выходу парикмахера, огляделся и увидел разложенные на столике инструменты. Схватил опасную бритву, раскрыл ее и поднес к лицу барбера так, чтобы он видел.

– Ну что, будешь платить?
– спросил я, сделав первый, совсем маленький надрез. По лицу старика потекла кровь.

– Пошел ты на хер, козел, - прохрипел тот.

И тогда я порезал его уже по-настоящему. Я прекрасно понимал, что теперь придется его мочить, и это меня даже устраивало, все равно через несколько дней его место займет другой предприниматель и он, помня о судьбе своего предшественника, окажется гораздо более покладистым. Правда, дон Гвидичи будет недоволен, он постоянно твердил, что нужно решать проблемы головой, а не мускулами. Но, если бы я оставил все, как есть, то дело могло обернуться еще хуже. Соседи тоже отказались бы платить, а откат, который нужно отправлять Генри, никуда бы не делся.