Злые ветры Запада
Шрифт:
Винтовка, старая добрая Browning BAR 2000, она же «упокойник», прервала траекторию его полета. Сбила в прыжке, пройдясь в двух местах и ласково чмокнув. Чпок! Левое плечо разлетелось алыми брызгами и кусками цвета слоновой кости. Чпок! Череп последовал за плечом, добавив к ало-белой палитре шматки окровавленного серого студня. Дуайт занялся следующими.
Выстрелы грохотали, сливаясь в монотонный гул. Шепард орал неразборчиво, перемежая команды отборной руганью. Серая ободранная толпа тянулась к «песчаным братьям», жаждала сладкой человечины и еще более сладких человеческих душ.
Ведьма двинулась к броневикам. Солнце ослепительно блеснуло на верхней кромке креста, залив золотом несчастного мертвого священника.
Дуайт пинком отправил ближайшего одержимого в сторону, последними патронами прошелся по следующим. Перезарядиться он не успевал. Морриса сзади не было, щелчки его «шарпа» раздавались слишком далеко. Ну, значит, Моррису есть чем заняться. Это хорошо, скучающий напарник – тот еще сукин сын и говнюк.
Белое платье ведьмы приближалось. Она шла к священнику, отрезанному от своих. Ее лица Дуайт не видел, но, срань господня, он верил в улыбку на нем. В торжествующий оскал победительницы.
За спину Дуайт не переживал. Спину ему прикрывал стальной бок «Кугуара». А на флангах парни пока еще стреляли.
Крепкая девчонка-мулатка с серым от пыли лицом вынырнула перед ним. Зрачки ее полностью закрыли радужку, белки, казалось, лопались от давления проступивших кровяных переплетений. Эта покрылась дьявольским семенем, будучи мертвой. Горла у нее практически не осталось. Дуайт ушел в сторону. Гулко рассекла воздух дедовская палица мере. Треснуло, брызнуло и отлетело, чуть взмахнув роскошным, когда-то кудрявым скальпом. И, не удержавшись, под маской заорал и взвыл не хуже нападавших, высунув язык.
В-а-а-а!!!
Дуайт Оаху, сын, внук, правнук и потомок всех своих предков-арики, начал очередной перу-перу. Танец перед боем, танец, наводящий ужас на врага, пляску смерти, переходящую в саму смерть.
Ка-м-а-тэ-э-э!!!
Новый сукин сын, желавший его крови и несшийся с левой стороны, хрипло рыкнул, протянув руки. Хрустнуло, и обе кисти, крепкие кисти поденного рабочего, ставшего отродьем дьявола, отлетели в сторону. Тесак Дуайт любил чуть меньше любимой череподробилки из железного дерева, но ухаживал так же серьезно. И точил постоянно.
Мере ударила снизу, раздробив лицо неуклюжего подростка, одетого только в драные синие шорты, отбросила назад, сбив с ног старуху вовсе без одежды, но с болтающимися между сухими мешочками грудей детскими ручками. Тесак наполовину отрубил голову еще одной девчонке, возможно, когда-то дружившей с первой. Головка, даже сейчас милая, повисла набок, как только сухо лопнули позвонки. Тело, запутавшись в длинных штанинах, завалилось в сторону, не оставляя попыток схватить рейнджера вытянувшимися пальцами с длиннющими черными когтями.
Дуайт всадил тесак в затылок старухи, развалив череп до самого носа. Палица яростно взвыла, разрубая воздух и висок бывшего чифа,
Удар отдался в руку, упруго спружинил в мышцы, даря радость боя и победы. Дуайт закусил нагубник шланга, не замечая, что грызет его, воя в восторге схватки. Кровь стучала в висках, била барабанами, заводила ритмом. Все сильнее хотелось сорвать маску. Маска мешала.
В-а-а-а!!!
Мешала насладиться. Почувствовать кровь врага на лице. Ощутить его смерть. Вдохнуть запах боя, густой и сладкий, резкий и тяжелый запах. Мешала…
Справа вынырнула оскаленная рожа, мало похожая на человеческую. Дуайт ударил локтем, прикрытым щитком, ударил, вминая плоский нос внутрь черепа, отмахнувшись тесаком от никак не желающей умирать полуобезглавленной девки. Нечеловеческая рожа вспухла свежей прорехой, брызнула жижей…
В девчонку влепил очередь подскочивший Вальехо, прикрыл Дуайта, отходящего к броневику. Идти оказалось неблизко, целых пять-шесть шагов. Глядя на никак не заканчивающуюся волну, напиравшую на рейнджеров, Дуайт вздрогнул, понимая, что снова сорвался в амок.
Он оглянулся, услышав не просто скрежет и треск, нет. За спиной нарастал густой басовитый шелест. Раздвигая остатки домов, вспучивая землю, к отряду тянулись, подрагивая и вцепляясь сразу в нескольких братьев, те самые мускулистые, оголенные до красного мяса щупальца.
Ведьма уже почти добралась до командора, тонущего в медленно, явно по ее приказу сжимающихся живых побегах. Уже не улыбаясь, ощерившись в дикой ухмылке, протянула она руку к кресту на ближайшем наплечнике. Командор, багровый и задыхающийся, повернул к ней лицо и изогнул губы в ответной гримасе. Дуайт, увидев замерцавший вокруг него воздух, не успел удивиться.
Кожу маски неожиданно стянуло, щеки и нос защипало морозом. Дуайт отшатнулся к броне, гудящей и покрывающейся разбегающимися ледяными цветами. Воздух вокруг затвердел, брызнув мириадами сверкающих кристаллов. Ветер пришел чуть позже. Собирая алмазное крошево в сотни и тысячи лезвий, резко качнул их к разворачивающимся красным клубкам мертвой живой плоти, бушевавшим на остатках городишка Мидлтон.
Ведьма закричала, разом посерев, протянула руки к чудовищному клубку, призванному убить отряд людишек, посмевших мешать ей. И не успела ничего сделать.
Прозрачные клинки входили в перекатывающуюся плоть, рассекали ее на тысячи тонких пластинок, кромсали, резали и убивали. И тут же пропадали, растворяясь в бьющих фонтанах густой черной жижи. Но свое дело они сделали. Чудовище умерло. Вместе с ним умер и командор, превратившись в мумию, иссушенную мощью Господа, текшей через него.
Башни броневиков, лязгая, развернулись, уставились стволами на остатки серой толпы. Ярость протекала через стволы, превратившись в хлещущий ураган свинца.