Злюка

Малый Владимир Николаевич

Я прекрасно понимал, что в мире с магией полно своих неизвестных и непонятных мне законов, но и то, что ручей течет не по прямой линии, тоже было ясно как день. Пройдя метров двадцать – не больше – вдоль того места, где было русло ручья, и заглянув за высокую траву я увидел заводь.

Не скрою, какое-то время пришлось побороться с собой, отгоняя желание окунуться самому в еще кристально чистой воде, а уже потом звать товарищей, но укол совести привел меня в чувство.

После восторженных междометий Язвы было решено, что сначала мы с ней приводим себя в порядок, а Эдвардс

занимается уходом за своим оружием, потом мы меняемся местами. Верхняя одежда стирается в последнюю очередь, потому что воды не слишком много, а одежда пострадала, мягко говоря, изрядно.

– Почему ты разделась не полностью? – слышу я вопрос наемницы.

После того, как я нашел воду, Язва мгновенно стала относиться ко мне на порядок приветливее. Не думаю, что это продлится сколько-нибудь долгое время, но уже на этом спасибо.

– Тут постоянно что-то происходит, - отвечаю, не глядя в ее сторону, - не хочу, чтобы какая-нибудь тварь застигла меня с абсолютно голым задом!

– Не уверена, что твой зад спасет этот кусок материи, но тебе виднее, - не стала развивать спор наемница, - помоги мне, пожалуйста, оттереть спину и посмотри, все ли в порядке с волосами – меня все еще преследует этот запах и ощущения…

Ну что ж, я пытался не смотреть. А, между прочим, зря! Язва выглядела очень хорошо! Честно скажу, я получил эстетическое удовольствие, наблюдая ее без одежды. Не скажу, что она вот совсем меня не заинтересовала, как живой человек, но, все же, большей частью я видел перед собой красивую ожившую картинку. Наверное, все-таки гормоны сильно мешали мне раньше, в том теле, ценить подобные моменты.

В общем, спину я ей оттер, а волосы и без моего вмешательства были в полном порядке. Потом уже она, не дожидаясь моей просьбы, произвела надо мной те же манипуляции. И, точно так же, ежик моих волос не потребовал ее вмешательства при наведении в нем чистоты.

– Долго вы еще там плескаться будете? Мы, вообще-то, торопимся! – напомнил о себе Эдвардс.

– Выходим, - отозвалась Язва, - не шуми.

Пройдоха заткнул меня за пояс: если я купался в нижнем белье, но он вообще направился к водоему, застегивая на себе пояс с ножнами.

– Вы, случайно, не родственники? – усмехнулась Язва, провожая его нескромным взглядом.

Я лишь неопределенно пожал плечами.

Эдвардс, как истинный мужчина, на водные процедуры потратил буквально две-три минуты. Язва даже не успела еще приступить к осмотру своего арсенала, как вынуждена была перепрофилироваться в прачку.

Я, кстати сказать, оказался куда более сноровист в вопросах стирки одежды, чем эти двое воителей вместе взятые. Зато, после моего урока Эдвардсу, как правильно выкручивать мокрые вещи, мы могли уже не тратить время на их сушку.

Все-таки, поразительно он силен! А вот меня уже немного покачивало от усталости и голода. Но, когда я спросил, не планируется ли у нас в ближайшем будущем прием пищи, то удостоился от наемницы такого ледяного взгляда, что понял – отношение ко мне снова опустилось на уровень плинтуса.

Хорошо, хоть Эдвардс объяснил мне, что нам сейчас нужно двигаться вдоль направления изменения ландшафта, тогда есть небольшая

вероятность, что нас в один из моментов просто выбросит на похитителей Элизи. Ну, и на нее саму тоже, естественно.

Пришлось бежать. Благо, новая местность это позволяла.

Поскольку сразу стало не до разговоров, я продолжил усиленно думать. Из головы все не шли толпы атакующих нас мышей. Что они делали в джунглях? У них ведь здесь нет кормовой базы. Может, они оказались поблизости из-за перестроения местности? Тогда поблизости должно быть какое-нибудь поле. А оно, в свою очередь, подразумевает…

На этом мои размышления оборвались, потому что внезапно прекратился наш бег. Настолько внезапно, что я едва не врезался в спины Эдвардса и Язвы. Они стояли и смотрели перед собой. Мне даже не нужно было выглядывать из-за них, чтобы понять, что сбило товарищей с толку: все было видно и так – бесконечное поле пшеницы от нас и до самого горизонта.

– Я туда не пойду, – сказала наемница, ни к кому конкретно не обращаясь, - мало того, что этого поля здесь быть не может, так там еще могут ждать нас родственники тех ребят, что остались лежать на поляне.

– К тому же, поле подразумевает людей, его засадивших и за ним ухаживающих! – обрадовался я случаю додумать мысль и огласить свои умозаключения.

Все-таки я был немного горд тем, что смог предсказать эту находку.

– Меня больше волнует другое, - включился в разговор Эдвардс, - будь я мышью, то по своей воле отсюда никуда бы не ушел. Их явно кто-то выгнал с насиженных мест. Какой-то новый сосед.

– Нет, что-то тут не так, - вслух засомневался я, поле какое-то бесконечное, уходит за горизонт. Тут от врага можно веками прятаться. Вон, сама пшеница почти в человеческий рост. В ней даже я спрячусь, не то, что мышь. Может, у них возникла та же проблема, что и у нас? Воды не стало? Вот мы, например, искупались и постирались, а воду во флягу Эдвардса не набрали.

– Она сама наполнится утром от росы, что выпадет вокруг, - возразил Пройдоха. По ту сторону Черты это ее свойство не работало, но здесь будет действовать исправно. Но, как бы то ни было, мы спешим, и с полем нужно что-то решать. Оно уходит не только за горизонт, слева и справа его тоже, похоже, не обойти.

– А те экспедиции, чьи отчеты ты читал, о поле что-то говорили? – уточнила Язва.

– Нет, - покачал головой Эдвардс, - там были короткие упоминания об участках с фрагментами остаточной человеческой деятельности, в виде опустевших мелких ферм и прочего. Это бы с некоторой натяжкой могло объяснить толпу мышей, но безбрежного моря пшеницы никто не упоминал.

– Я туда не пойду, - упрямо повторила наемница, - мне мышей до конца жизни хватит. Буду сидеть здесь, грызть зерна и запивать их водой до самой смерти!

Кажется, у нее снова начинается истерика. Надо бы Эдвардсу, как старшему группы, как-то это купировать, пока Язва не наломала дров.

Пройдоха, словно бы услышав меня, приобнял Язву за плечи и, отведя в сторонку, начал что-то ей тихо рассказывать.

Я же стоял, смотрел на желтое море и снова – если уж начал, то не могу остановиться – усиленно думал.