Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
– Как ты смеешь говорить со мной о Боге, вскрикнул магистр.
– У меня тоже есть Бог, мой, его имя Аллах, или ты противишься?
– Ты "грязное животное" со злостью произнес магистр. Ты умрешь!
– Хорошо, вздохнул Али, глядя магистру в глаза. Ты убьешь меня именем Бога? Своего Бога? Скажи?
– Я выпущу из тебя черную кровь, как из грязного барана, громко сказал магистр, и приставил меч к груди Али. Я отчищу землю, от грязи!
– Ты Бог? спросил Али, совсем не испугавшись. Если так, то я заберу и твою жизнь, зачем она тебе. Принеси свою жизнь во имя своего Господа. Да? А я, отдам свою, во имя Аллаха. Да?
Магистр
– Прикажи солдатам отступить, и пусть нас рассудит наша вера. Тот, кто грешен, умрет, нет - получит жизнь, как награду. Станет жить и молится. Прикажи! Убивать крестьян и безоружных, значит избавлять землю от "нечистого", да? Ты рыцарь, покажи свою силу и добродетель. Бог тебе говорит убивать? Скажи? Ты магистр, ордена Храма, крестоносец!
Али был спокоен, он знал что говорит, и не ждал от рыцарей пощады. Но, внутри клокотала злость, - почему? и пусть это последний вздох его жизни, высказать он должен, и помолится.
– Придет и твой час, прошептал Али. И ты, будешь прыгать на раскаленных углях, и умолять своего Бога о пощаде. Услышит он тебя?
Магистр вдруг опустил меч, и, глядя на каменные плиты под ногами, громко сказал:
– Дарю жизнь тебе, но, подняв голову, добавил он, что бы испытать все мучения, во имя веры твоей в Аллаха. Я хочу смотреть, как спасет она тебя. С этого дня, ты раб!
– Убей меня рыцарь! рабом я не стану, твердо сказал Али.
– Бог, усмехнулся де Ридфор, твой, ткнув пальцем сказал магистр, не принимает такую жертву. Ты должен искупать свои грехи на земле, в молитве и страданиях, и тогда, он простит, весело улыбался магистр. Ты раб! изменившись в лице, зло произнес де Ридфор. В клетку его!
– Магистр, негромко произнес Себастьян. Яма пуста.
– Нет, покачал головой де Ридфор. Он заслуживает долгой смерти, и пусть сам Бог, покарает его. Зачем ему жизнь? Он рожден быть рабом! усмехнулся магистр.
– Смерть твоя будет страшной, тихо произнес Али. Пощады попросишь, как глоток воды. А дадут тебе, железные оковы, и станешь ты хвостом вилять, как пес облезлый, жизнь спасая. И предателем станешь, и Бога своего отвергнешь. Ты, рыцарь, Христа!
– В клетку раба, крикнул разъяренный магистр. В клетку!
Рыцари обступили Али, и, толкая копьями, в тело, "погнали " его в сторону большой железной клетки, у внутренней стены замка.
– Грязный раб! недовольно выкрикивал магистр, направляясь в сопровождении Себастьяна в коллонаду.
– О Боге говорит! Раб!
АФГАНИСТАН. 1987 год. Провинция Кунар. (осень)
Говорят что осеннее солнце холодное? Не верьте, самое ласковое и теплое, именно осенью. И небо пронзительно синее, и вода прозрачная, и горы "бархатные"... На скальном выступе, прячась за валуном, сидели двое, и рассматривали в бинокль, выход из ущелья, и реку. Один, мужчина средних лет, с бородой, хотя для суровых условий жизни в горах, он мог быть и стариком. Он, молча, смотрел в бинокль, а затем, ставил пометки в карте, разложенной у себя на коленях. Второй молодой, с болезненным лицом, тоже пристально рассматривал реку, и "косые отроги" ущелья, уходящие вверх словно "стрелы". Одеты они были в традиционную одежду мужчин пушту. Это были минеры. Тот, что старше Исмаил, второй инструктор базы муджахедов
– Долго тебя не было дома, воин? шепотом спросил Исмаил, опустил бинокль, и взглянул на Зафира.
– Очень долго, с грустью произнес Зафир, не отрываясь от наблюдения.
– Хорошо на родной земле, улыбнулся Исмаил.
– Да, повернувшись ответил Зафир. И небо другое, улыбнулся он в ответ.
– Только сила, победит слабость, а ум, одолеет беспечность и злость, задумчиво произнес Исмаил, поднес бинокль к глазам, и добавил:
– Мы разозлим их, и они, заразившись злостью, попадут в наши ловушки.
– Посмотри вон туда, на дорогу, сказал Исмаил, указывая рукой.
– Какая она?
– Дорога? переспросил негромко Зафир.
– Она.
– Она извивается, словно змея, и совсем открытая, от реки, и от ущелья, тихо говорил Зафир, расматривая в бинокль местность. Если ставить мины, как учили, надо идти только ночью, или "шурави" заметят нас, и убьют.
– Ты не зря кушал хлеб Зафир, опустив бинокль, улыбался Исмаил. Занятия в лагере, и усердная молитва, сделали из тебя храброго воина. А я только дал тебе в руки оружие, которым ты сможешь убивать неверных, очищая свою Родину. Полгода, и ты, вместе со мной, приложишь руку свою, к истреблению неверных, что оскверняют нашу землю. Они отнимают наши жизни, а мы, будем резать их! Они будут улыбаться нам, и бросать перед нами хлеб, и мы ответим тем же, только наш хлеб, будет горек. Он замешан с кровью, их кровью, неверных и грешных людей!
Зафир смотрел на своего учителя, и жадно "впитывал " в себя каждое слово. Он давно хотел мстить "шурави", но его только учили, а желание, перехлестывало, " за край"... И вот, для него настал час первого испытания, где очень много, зависело от него. Он был готов, и горд, тем, что именно ему, дали такое поручение, он все сделает, он отомстит, за смерть, что принесли в его мирную жизнь, грязные и пьяные "шурави". Отомстит! Он давно мечтал, видел во сне, как сам, своими руками, душит мерзких "шурави", что топчут его ногами на пыльной земле, и стреляют в спину... Нет больше горя правоверному, чем "неверные", осквернившие его дом!
– Ты что- то знаешь, прищурив правый глаз, спросил Исмаил, глядя на задумчивое лицо Зафира. Говори!
– Я знаю, как злить " шурави", задумчиво сказал Зафир.
– Ты гордый и умный воин, сказал Исмаил, говори. Он повернулся к Зафиру, и положил перед собой, карту ущелья.
– Они думают о себе очень хорошо. Что они большие и сильные, и нет вокруг никого, кто выйдет на бой с ними. Правда? спросил Зафир, взглянув в глаза Исмаила.
– Правда, кивнул удивленный Исмаил. Ты говоришь как мудрый воин, добавил он, погладив рукой свою бороду.
– Тогда они будут львом, неожиданно для самого себя, промолвил Зафир. А мы благородным оленем, улыбнулся он.
– О чем ты? недоумевал Исмаил, слушая своего ученика. Ты говоришь о "шурави"? А может, ты рассказываешь...
– Да, кивнул головой Зафир. Это охота на льва, блаженно улыбался Зафир. Мы кинем ему приманку, и он пойдет за ней, он думает что сильный, и бросится ...
– А когда он забежит в клетку, перебил его Исмаил, довольно улыбаясь, мы закроем дверцу, и убьем льва!