Змеёныш
Шрифт:
До темноты Шаман просидел в бывшей трансформаторной будке. Никто его, разумеется, не беспокоил. Хромой бродил по стоянке, присматривал подходящее помещение, потом рылся в грудах ржавых железяк, собирал всякий хлам, выдёргивал провода в потрескавшейся от времени изоляции. Почему-то особенно долго он крутился у старых кострищ, переворачивал камни, поднимая облачка золы, копался в углях… Пригоршня оказался в роли помощника — стаскивал находки Хромого в сарайчик. Иногда тот заглядывал в потрёпанную книжечку и скупо улыбался. На расспросы любопытного Никиты не отвечал. Бросил только:
— Жалко, что этих чумазых в самом деле обыскать нельзя.
— Что, вот просто так — щипцами? — расстроился Никита. — Я-то думал, там хитрое что-то, с подковыркой, а там вон как, без затей… Аж досадно теперь.
Потом Хромой переговорил с Монтёром — сталкером, который неплохо разбирался в электротехнике. Тот охотно рассказал, что затея Ковалей — дурацкая, ни к чему пропускать ток по гребню стены на высоте больше двух метров.
— Чисто понты для приезжих. Какой мутант туда полезет? А человеку что, человека так не остановишь… Зато питание нужно. Михаил говорит, ему «батареек» нанесут, ну так и что? «Батареек» не напасёшься, если хорошую напругу давать. — Монтёр, тощий сморщенный мужик неопределённого возраста, трепался охотно, ему было не по себе, явился выполнить работу, а попал на похороны. — А говорить Ковалю сейчас бесполезно, он от смерти братана не в себе.
Хромой поддакивал, соглашался, заодно выцыганил у Монтёра несколько светодиодов. Пригоршня наблюдал за приготовлениями, пытался выспрашивать, но Хромой только загадочно улыбался. Наконец Никите надоело, он пошёл потрепаться со сталкерами, тем более что Михаил Коваль выдал пол-ящика водки вдобавок к обеду — мол, помяните Колю. Настоящие поминки обещал устроить после того, как найдут убийцу.
Начало темнеть, и сталкеры собрались у сарая, в котором медитировал Шаман. Тот не показывался, но охотники постарше, кто уже видел колдуна в деле, объясняли: нужно дождаться темноты. Под вечер пришли ещё несколько сталкеров, эти были не в курсе дела, им объяснили, что происходит, показали Хромого и домик, где скрывался болотный великан. Вновь прибывшие тоже решили поглядеть, как тот станет вызывать духов. Хромой с его потрёпанной книжечкой и кривыми ухмылками впечатления не произвёл, однако Никита добросовестно рассказывал байки про сыщика — из его болтовни явствовало, что Хромой крут, как гималайские склоны, видит всех насквозь и точно укажет убийцу.
Охранники Коваля тоже готовились, они за день отоспались по очереди и теперь явились все шестеро, увешанные оружием. На каланчу с прожектором втащили крупнокалиберный пулемёт, при этом хлипкие ступени скрипели так отчаянно, что стало очевидно — если бы в прошлую ночь дозорный спускался, он бы при этом пол-лагеря разбудил. Бойцы заняли позиции на крышах пристроек, чтобы держать под прицелом весь двор. Это, конечно, гостям было не по душе, но делать нечего — все понимали: Коваль в своём праве. Убийство брата — не шутки… Ещё охранники сложили кучу дров перед входом в сарай Шамана, а когда стемнело — сталкеры развели большой костёр. Наконец явился Михаил. В одной руке кольт, в другой — бутылка. Время от времени он делал глоток, но на ногах держался твёрдо, и взгляд у него был цепкий, внимательный.
— Ну, — хмуро бросил Коваль, — начнём. Шаман! Ты готов?
Взгляды сталкеров сошлись на тёмном дверном проёме — и Шаман явился! Громадный
Ещё одно плавное текучее движение — он сбросил плащ, и огонь, до сих пор избегавший великана, метнулся навстречу, охватил, окутал рыжими сполохами. Торс с развитой мускулатурой покрывали тёмные разводы, бесконечные извилистые линии, концентрические фигуры, неправильные, искривлённые. Рисунки струились, текли, сплетаясь в невероятный узор. На лоснящемся теле колдуна двигались мышцы, пробегали алые блики… Он играл мускулами, и пятна плясали, менялись, затягивая огромный торс новыми узорами. Рисунок менялся на глазах, будто картинка в калейдоскопе.
— Живой огонь! — зарычал Шаман. — Живой огонь! Духи слышат! Духи меня видят! Духи лесов, духи болот, духи радиации, духи гравитации! Духи света и духи тьмы, духи холода и духи жара! И ты, Чёрный Сталкер, самый могучий из всех!
Шаман запрокинул голову, широко раскидывая испещрённые узорами ручищи, тело его содрогалось, мышцы вздувались и опадали. Он начал танцевать — медленно, грузно, завораживающе.
— Ты здесь, Чёрный Сталкер, я вижу тебя! Я чую тебя! Ты здесь, ты среди нас! Огонь, огонь, живой огонь поможет мне! Я найду тебя, Чёрный Сталкер, я найду твоё тело, злобный дух!
Шаман раскачивался всё сильней, руки взлетали и падали, костёр под ногами судорожно выбрасывал языки пламени, и тени метались по лицам, по грязным стенам. Рычащий бас взмывал с ворохами искр, уносился к чёрному небу Зоны:
— Огонь, огонь, живой огонь! Помоги нам, укажи Чёрного Сталкера! Кто убил?! Кто украл?! Кто кровью замаран, кто Чёрным Сталкером обуян?! Живой, живой огонь! Ты видишь нас, ты знаешь всё!!!
Хромой, заканчивавший приготовления в соседнем сарае, тоже вышел к костру. Пляска Шамана обладала неотразимым магнетизмом, сталкеры молча глядели на его движения широко распахнутыми глазами, многие начинали дёргаться в такт, тени прыгали по лицам, и прерывистые, нервические движения людей попадали в ритм с танцем теней и напевным рёвом великана.
А великан замер над огнём, как чёрная скала, и огромный палец его пополз по кругу, поочерёдно указывая на собравшихся. Те вздрагивали, ёжились, кто-то отступил назад, кто-то даже зажмурился… Рука гиганта описала петлю и пошла в обратную сторону. Неожиданно Шаман перемахнул через костёр, окутанный взметнувшимися языками пламени, сграбастал тщедушную фигуру, навис, стискивая ручищами.
— Ты! Говори! Говори, Чёрный Сталкер! Ну! Обвиняемый, совсем невидный под насевшим на него великаном, захрипел, и Шаман слегка ослабил хватку.
— Говори! Живой огонь, дай ему сил сказать! Говори — Чёрный Сталкер в тебе?! Говори!!!
— Чёрный Сталкер во мне… — пролепетал коротышка.
— Ага!! Духи всё видят! Говори, Чёрный Сталкер велел убить! Говори!!!
— Чёрный Сталкер велел убить…
— А-а-а!!! — взвыл Шаман.
И тут же несколько человек, введённых в транс его танцем, завыли:
— А-а-а!
— О-о-о!
Где-то далеко-далеко вой подхватила стая слепых псов…
— Постой, Шаман, — неожиданно отчётливо произнёс Коваль. — Ты кого мне поймал? Это же Монтёр, я его сам вызвал, он только сегодня пришёл.