Змеиная Академия. Часть 2
Шрифт:
— Молодец. Не подведёшь меня — выпишу тебе премию в сотню форинтов.
— Ха-ха-ха, первый раз я соглашаюсь встретиться с красивой девушкой за деньги!
— Не забывай, что тебе это принесёт море удовольствия — я же буду рядом!
— Только это меня и утешает! — парень улыбнулся. — Светлана Романовна, а почему вы выбрали меня? Вы же боярыня, а я — простолюдин, как вы сами сказали.
— А, это долгая история. Если коротко, то мне недавно намекнули, что я — паршивая овца в своей семье. А раз уж так, то мне совсем не зазорно идти на бал под ручку с простолюдином. — помолчав несколько
Отлично! Раз уж я нашел себе партнёра, то можно продолжать работать!
Весь сентябрь ушел на доведение целительского контура до ума, чтоб он мог воздействовать сразу на все клетки одновременно. И он справлялся! Правда, при этом клеточная форма была с горошину, зато после обработки она трое суток провела в печи, сменила тысячу поколений, и ни в одном из них не было раковых образований! Настала пора проводить тесты на более крупных формах!
С людей я начинать не стал, как-то это бесчеловечно. Да и вообще опыты в начале октября на пару дней прервались, когда у меня случилась линька. С учётом линьки в середине июля, я теперь быть в длину четыре метра и семьдесят шесть сантиметров, а вес увеличился до трёхсот шестидесяти килограммов. Теперь я могу стоять на месте, вытянувшись вверх на метро семьдесят! Я уже практически взрослый!
Закончив все тесты с клетками, я отправился на рынок и закупился двумя десятками хомяков. Захватил с собой Грэга, чтоб не самому таскаться с клетками, а тот оказался неплохим знатоком этих грызунов, сумел подобрать им хороший корм, хорошие клетки, а потом сам же за ними ухаживал, кормя и убирая клетки по утрам. С хомяками я хотел провести опыты с их шерстью, заменить небольшой кусочек ДНК, чтоб их шерсть обесцветилась. Если всё пройдёт гладко, то вот тогда уже можно переходить на людей.
В день испытаний я волновался, аж немного подрагивал от мандража. Даже отдал подготовку хомяка помощнику, тот распял животинку, привязав его лапки к специальной рамке, чтоб хомка не дёргался. Можно было усыпить, но для первого опыта я хотел иметь чистую животину, без какой-либо химии. Подопытный дёргался, скручивался, пытался достать верёвочки зубами и жалостливо пищал. Блин, мне живём есть животинок не так жалко было, как на этом опыт ставить!
— Светлана Романовна? — вывел меня из задумчивости Грэг.
— Да, я тут. Камеру включил?
— Всё работает и в порядке!
— Отлично! Тогда начали!
Решившись, я аккуратно положил пальцы на живот хомяка и начал вливать в него целительский контур с заданными параметрами изменений. Так, тааааак, потихоньку, чтоб магия исцеления вошла в каждый уголок, в каждую клеточку тела. Если часть клеток останется незатронутой изменениями, то будет не очень хорошо. Генетический мозаицизм — самое лёгкое, что может быть. Итааааак.
— АЙ! — я испуганно вскрикнул, когда хомяк взорвался, разбрызгав свои куски по всей лаборатории. — Твою мать!
— Я ему курить не давал, ни капли никотина! — вскрикнул Грэг с непонятными целями.
Я посмотрел на него, как на идиота, потом вдруг начал смеяться, не в силах остановиться.
Ну что ж, первый блин комом. Ну или первый
Глава 30
Понадобилось ещё одиннадцать хомяков и неделя попыток, чтоб выяснить, в чём причина провалов, и подтвердить её. Всё оказалось весьма банальным — слишком высокая концентрация магической силы. Заклинание создавало такое её давление, что хомяки не выдерживали и взрывались. Что-то вроде трёхлитровой клизмы — её можно выдержать, если вводить продолжительное время и аккуратно. Но если все три литра впихнуть в зад за секунду, то он точно не выдержит и взорвётся, если не снаружи, то внутри точно.
Я пытался минимизировать магическую силу на каждом шаге, вводить контур более продолжительное время, но энергии всё равно было слишком много! Конечно, организмы хомяков, как и организмы простых людей, более-менее привычны к магии. В конце концов они живут в полном магии мире, так что какое-никакое сопротивление её у них есть, да и ёмкость организма тоже ненулевая. Иначе я бы лечить вообще не смог, только сжигал бы тушки целительской магией. Но всё равно на такой напор они выдержать не могли.
И это было хреново. Я же хотел, чтоб моим заклинанием пользовались все, а не только маги или, допустим, воины. Простых людей с генетическими болезнями намного больше, чем магов и воинов! А теперь вдруг оказывается, что на них его нельзя применять.
Да и энергетические затраты тоже нужно было снижать. Иначе я вряд ли смогу объяснить на защите диплома, как это я, официально Подмастерье, создал заклинание, энергией которого могут оперировать только Магистры и Архимаги. А так получится, что я его протестировал, но делать-то я это не могу, если не раскрывать свою пусть весьма шаткую, но тайну.
Останки хомяков, кстати, утилизировал Грэг — собирал их в коробочки от пирожных, которые он приносил каждое утро из какой-то модной пекарни, и хоронил в клумбе под окнами моего кабинета. Даже некую прощальную речь говорил, мол, прощай, Хомка Седьмой, ты прожил короткую жизнь, зато ярко ушел! И вообще настаивал, что все они мученики во имя науки. Я не возражал.
— Ты чего с ними так возишься-то? — спросил я его после восьмых похорон.
— Я в детстве очень хотел хомяка, прямо грезил им. — поделился со мной воспоминаниями помощник. — Но мать не покупала, говорила, что я не смогу о них заботиться. Но каждый раз обещала его купить, если я закончу год на хорошие оценки, если буду танцевать лучше всех в кружке, если… Было много всяких «если».
— И что? Так и не завели тебе хомячка?
— Неа. — Грэг покачал головой. — Только потом, когда уже один жил, я сам себе его купил. Он у меня прожил два года и умер, свалился с полки в сковородку с бифштексом, а я не заметил, в другой комнате был, зашел на кухню, когда он уже велл дан был. Вот. Я понял, что мама была права, и не стал других заводить. А теперь вот… жалко их! Такие живчики, такие глазки бусинками, такие щёчки, когда туда что-то засовывают!
— Ой, всё, замолчи! А то я на них экспериментировать больше не смогу!