Змеиная осень

— Ну давайте уже! — возбуждённо прошептал Вадик.

— Вожатых нет? — деловито поинтересовалась Ленка.

— Нет, только что выглядывал, — Вадик поёрзал, устраиваясь поудобнее.

Ребят под большим столом, накрытым покрывалами с кроватей, собралось семеро. Могло бы поместиться и больше, но «вызывать чёртика» приглашали только «своих», проверенных. Всё уже было подготовлено — лист, на котором в аккуратный круг вписаны буквы и цифры, иголка с ниточкой, фонарики…

Пионерлагерь

спал. Над небольшим посёлком в Ленинградской области висела душная июльская ночь 1988 года.

— Кто первым? — спросил Серёжка Волков, в отличие от других присутствующих — ленинградец, остальные были большей частью из района.

— Латошина, кто ж ещё, — шёпотом сообщил Лёшка. — У неё всегда получается.

— Точно, давай, Светка! — подхватил ещё кто-то.

Светка Латошина, большеглазая, с двумя косичками, поудобнее устроилась на жёстком полу:

— Ну ладно… Вадька, свети!

— Угу, — Вадик направил вниз, на лист, свет фонарика.

Светка аккуратно поставила иголочку в центр, взялась за нитку. Иголка качнулась, провернулась влево-вправо, словно пробуя.

— Ветер, — тихонько сказала Ленка, но на неё сразу зашикали:

— Ты что, какой ветер! Всё загорожено!

Действительно, покрывала загораживали «убежище» со всех сторон. Было жарко, и несмотря на то, что все были самое большее в майках, пот бисером лежал на лбах и плечах почти у всех.

— Ну давайте, придумывайте вопросы! — сказала Светка, вытирая пот свободной рукой.

— Сколько мне лет? — первым не выдержал Серёжка.

— Чёртик, сколько лет Серёжке Волкову? — тихо, но очень чётко проговорила Светка. Все моментально замолчали.

Иголка дрогнула и провернулась к цифре 1. Постояла секунду и, сделав полный оборот, снова остановилась на единичке.

— Не получилось, — шепнул кто-то из ребят. — Серёжке десять.

— Уже 12 ночи было, — севшим голосом прошептал Серёжка. — Уже четвёртое число. Мой день рождения. Мне уже одиннадцать…

— Ой…

— Светка знала, — возмутился кто-то. — Ты наверняка всем говорил про день рождения!

— Не говорил никому, — покачал головой Серёжка. — Сегодня родители должны привезти конфет, я хотел сюрприз сделать.

— Да ну, — протянул Лёшка. — Сказки.

— Мы вызываем, или ругаемся? — спокойно спросила Светка.

— Вызываем! — осёкся Лёшка. — Где сейчас Васька Жуков из второго подъезда?

Светка кивнула. Три четверти ребят и не знали Ваську, но вопрос есть вопрос.

— Чёртик, где сейчас Васька Жуков из шестнадцатой квартиры? — задала вопрос Светка.

Стрелка, качнувшись, провернулась туда-обратно, чуть не на мгновения задерживаясь над буквами. Получилось «юге».

— На юге, что ли? — поморщился Лёшка. — Нет, Светка, не выходит у тебя. Васька говорил, что на всё лето в деревню уезжает к бабушке. У его

родителей отпуск осенью только.

— У Васьки бабушка живёт в деревне Юги, — вклинилась в разговор Катя, Лёшкина подружка.

— Работает, — восхищённо сказал Вадик, дёргая фонариком, отчего тени прыгали, как живые.

— Да ну, Светка это могла знать, — протянул Лёшка, но на него зашикали. Игра нравилась всем.

Минут за сорок назагадывали ещё много, по очереди меняясь у иголки — в основном спрашивали про друзей или про школу на следующий год. Иголка-стрелка крутилась, иногда просто показывая на «да» или «нет». Наконец фантазия у ребят начала иссякать.

— А давайте про будущее? Ну, совсем про будущее? — предложила Катя.

— Да ну, неинтересно, — проворчал вечный скептик Лёшка. — Там мы уже взрослые будем.

— А я попробую, — вдруг очень серьёзно сказала Светка, беря ниточку. Все замолчали, а она задала вопрос: — Чёртик, у меня будет в будущем беда?

Иголка неуверенно качнулась, словно не желая давать ответ и, помедлив, указала на «да».

— Чёртик, какая? — сразу спросила девочка.

Стрелка пошла описывать круги. Светка смотрела сосредоточенно.

— «Пропла доч», — резюмировал Вадик. — И что это значит?

— Пропала дочь? — предположил Лёшка. — Что-то у чёртика с грамотностью плохо.

— Прикинь, Светка, у тебя будет дочка, — хихикнула Катя.

— А где… — начала было Светка, но замолчала. — Нет. Чёртик, кто её спасёт?

Стрелка качнулась и замерла. Серёжке стало не по себе — ему показалось, что иголка указывает на него.

— Чёртик, кто её спасёт? — настойчиво повторила Светка, и иголка пошла описывать круги.

— «Серый волк», — прочитал Лёшка. — Светка, хватит прикалываться!

Светка шмыгнула носом и резко дёрнула рукой, сорвав иголку с листка.

— Хватит на сегодня, — твёрдо сказала она, но Серёжке показалось, что её голос дрожит.

Ребята начали вылезать из-под стола, сдёргивали покрывала, убирали стулья, которые их прижимали.

Серёжка уже собрался идти в свою комнату, когда Светка схватила его за руку.

— Ты понял? — спросила девочка.

— Что? — не сообразил Серёжка.

— Ничего, — Светка убрала руку и, когда мальчик уже вышел из комнаты, сказала вслед: — Спаси её…

Твою мать, приснится же такое…

Я долго лежал, укрывшись шерстяным одеялом до подбородка и глядя в потолок. А ведь сон воспроизвёл события почти тридцатилетней давности довольно точно. И иголка тогда указала на меня, однозначно. Правда, совершенно не помню, подходила ли ко мне Светка, или это мой мозг дорисовал по мотивам последних событий. И ведь никто не называл меня «Серый Волк», никогда, кроме Маши — недавно, в деревне. Хотя имя-фамилия намекают.