Змеиное гнездо

Кейв Питер

— У него важная работа, — пробормотал Таггерт в качестве возражения, но никто к нему не прислушался.

— Благодарю, я с удовольствием пошел бы, — сказал Хаттон, принимая приглашение.

— Так, значит, завтра вечером, — напомнил Эндрюс. — А теперь я должен осмотреть твою выставку. Очаровательно.

— Я с вами, — заявил Таггерт, пристраиваясь к коллеге, когда тот мерил шагами музейный пол.

— Кажется, Питер счастлив вновь, — заметил Эндрюс.

Таггерт хмыкнул.

— Если бы так. И все-таки, это

подтверждает нашу версию. Эти черепа были похищены по той простой причине, чтобы помешать опознанию жертв. А когда вор обнаружил, что он взял не те, он просто-напросто их выкинул.

— И это также доказывает, что убийца ходит где-то рядом, — заключил Эндрюс. — И давний след, который, как вы полагали, уже затерялся, стал виден опять. По крайней мере, это должно вселять в вас некоторый оптимизм.

Вовсе не убежденный в этом, Таггерт смог лишь печально кивнуть.

— Ах, если бы мы в самом начале не дали этому следу затеряться, то, может быть, второй жертве не пришлось бы умирать.

Эндрюс понимающе улыбнулся.

— Никто не мог бы искать Дженет Гилмор с большим упорством, чем вы, Джим. Теперь по крайней мере вы знаете, что ее убийца где-то поблизости, и ему очень хотелось бы, чтобы Питер Хаттон прекратил работу, в результате которой можно будет опознать его жертвы.

Таггерт, казалось, погрузился в мрачные размышления.

— Но это как раз то, что я не могу понять, — признался он. — Мы предполагаем, что они — случайные жертвы, но если это действительно так, тогда чего же он боится?

И он посмотрел на Эндрюса, словно ждал, что тот прольет свет. Этого не случилось. Наконец Таггерт озвучил еще одну смутную мысль, что давно гудела в его голове:

— Но сейчас главнее другое: каков будет его следующий шаг?

Глава десятая

С характерным пренебрежением к своей внешности Таггерт продолжал трудиться над гипсовыми слепками с черепов в только что взятом напрокат вечернем костюме. Наложив еще один комок модельной глины, он разровнял его деревянной лопаткой по скулам и отступил, чтобы оценить сделанное.

— Что ж, наконец-то выглядит по-человечески, — сказал он, довольный собой. — Завтра мы сможем увидеть, как одна из них выглядела в жизни.

Подошел Карл Янг, чтобы полюбоваться работой коллеги. Обе головы, как только что сказал Хаттон, выглядели очень правдоподобно: не хватало только ушей, волос и мелких деталей вроде губ и формы носа, чтобы получились узнаваемые скульптурные изображения.

Он посмотрел на Хаттона.

— Вы сделали превосходную работу, — похвалил он его. И вдруг его лицо слегка омрачилось. — Вы испачкали глиной костюм.

Он взял с рабочего стола маленькую щетку и прошелся по пиджаку Хаттона. А тот, безразличный к этому, опять подошел к одной из голов и немного поправил контуры щеки.

— Меня не

совсем устраивает эта половина лица.

Янг взглянул на часы.

— Может, это подождет до завтра? А то вы опоздаете на бернсовский ужин.

Хаттон вздохнул и отложил стеку.

— Да, вы как всегда правы, Карл. Думаю, мне лучше пойти.

— Да, кстати, эту посылку вам доставили, когда вы уходили за костюмом, — сказал Карл, вынимая небольшой удлиненный сверток из-под стола.

Хаттон вытер руки тряпкой и взял посылку. Под упаковочной бумагой была маленькая коробка из крепкого картона. Оторвав уголок, Хаттон полез внутрь и вдруг вскричал от боли и непроизвольно отдернул руку. Он поднес к глазам палец, на котором выступила капелька крови. Хаттон взял палец в рот и начал высасывать кровь из ранки.

— Что такое? — спросил встревоженный Янг.

Хаттон нахмурился.

— Наверно, укололся о скрепку, будь она неладна. — Он поднял коробку и заглянул внутрь. — Странно, там ничего нет, только какая-то стружка.

Янг принял ящик у него из рук и поставил его на попа, вытряхнув на стол горстку мелкой стружки. Хаттон оказался прав. Ящик был совершенно пуст.

Хаттон пожал плечами.

— Довольно, у меня нет времени думать об этом. Пойду-ка лучше на их хваленый бернсовский ужин. Увидимся завтра утром.

Продолжая посасывать палец, который болел слишком сильно для такой крохотной ранки, Хаттон ушел из лаборатории.

Он чувствовал себя не в своей тарелке среди плюшевого убранства огромного банкетного зала, снятого для бернсовского ужина, поскольку сразу понял, что костюм, который он взял напрокат, не особенно хорошо на нем сидит и в сравнении с остальными гостями, одетыми в национальные юбки и пышные наряды, он выглядит почти неряшливо.

Он нервно подергивал тугой воротник пластрона, отчетливо ощущая, что заболевает. Ему казалось, что в помещении необыкновенно жарко, почти нечем дышать. Хаттон решил даже, что у него начинается грипп.

Доктор Эндрюс быстро направлялся к нему, волоча за собой суперинтендента Маквити.

— Познакомься, Питер, суперинтендент Маквити. Питер Хаттон, как вам, должно быть, известно, работает над реконструкцией лиц по найденным черепам.

Маквити протянул руку.

— Очень рад. Я слышал, работа успешно подвигается?

Хаттон ответил на рукопожатие, заметив, что ладони его необычайно влажны.

— Да, я почти закончил, — вежливо промолвил он. И почувствовал, как испарина щекочет лоб. — Это только мне кажется, или правда здесь необычно жарко? — спросил он Эндрюса.

Эндрюс безразлично пожал плечами.

— Они иногда перегибают палку с центральным отоплением.

— Скажите, а как у вас получается сделать уши и нос? — поинтересовался Маквити. — Должно быть, это самое трудное?