Змеиное проклятье
Шрифт:
Накатила жуткая тоска. Тоска человека запертого в клетке, тоска приговоренного к смерти. Вот они стоят, смотрят на эту сияющую даль впереди, и надо сделать несколько шагом и либо выйдешь на волю, либо, останешься здесь, в заточении.
Щербинский равнодушно окинул взглядом распростершеюся впереди красоту и пошагал вперед. Настороженно держа ружью в полу поднятом положении. Сергей и журналист двинулись следом.
А на встречу им вышли три волка. Вышли не торопясь, и не дергаясь, легко переступая мощными лапами, явно ощущая себя хозяевами положения. Это были огромные сильные
– Трое на трое? – громко спросил Щербинский, как показалось Сергею, у волков.
– Каждый по выстрелу. – Проговорил Лапников и оказалось, что селянин, говорит все-таки им.
Звери впереди остановились и тихо, предупредительно зарычали, оскалили длинный серые морды, показав внушительные, покрытые желтоватым налетом клыки, взгляд у них подичал.
Щербинский не сказал не слова. Он резко вскинул двустволку на плечо и выпалил в крайнего левого волка, не успел отзвучать первый выстрел, как ствол ружья, неуловимо сместился и второй заряд отправился в серединного. Следом глухо хлопнул выстрел Лапникова. Серега так и не успел нажать на курок.
Два крайних волка лежали не шевелясь, Щербинский был хорошим стрелком, навострился видать, за дни осады. А третий елозил в грунте дороги. Заряд мелкой дроби из ружья Лапникова угодил зверю в живот и разодрал его в клочья. Но волк был все еще жив, он старался отползти, и длинные сизые кишки, бессильно волочились за ним, цепляясь за неровности почвы. Дорогу стремительно заливало море крови.
– Подранил серого, – сказал Щербинский с усмешкой, – не будет теперь дорогу загораживать. А теперь мы сделаем вот так…
И к изумлению горожан зоотехник сделал быстрый шаг вперед, а затем занес ногу и обрушил мощный пинок на подыхающего волка. Серое туловище оторвалось от земли и, кувыркаясь улетело в придорожные кусты. Оттуда донесся тихий хрип и все смолкло.
– Так его. – Сказал Щербинский довольно.
– Кто то вешает змей, кто пинает дырявых волков – негромко произнес журналист – садизм однако!
– Да, пожалуй они такого не заслужили, в конце концов, они не могли в нас стрелять, – поддержал Сергей, – несмотря на всю их дикость волки все-таки красивые звери.
– Скажу по секрету, – заметил Лапников, – что волк, мое любимое животное. Это наверное странно, но тем не менее это так.
– Удивительно, но что же такого волках, они действуют подло, загоняют всей стаей, прыгают со спины.
– Они стайные животные, и при этом чрезвычайно умны. Они свободны, в них нет рабской преданности собак, и поэтому они лучше. Волки красивы, стремительны, и иногда мне кажется, что они немного разумны. Я и собаку то держу. Потому, что она мне волка напоминает.
Серега с улыбкой взглянул на достойную замену волкам, что сидела на коротком, привязанном к журналисту поводке. Та испуганно жалась к хозяину, не сводя дико вращающихся глаз с неподвижных волчьих трупов на дороге.
– Я хотел бы стать волком. – Выдал наконец Лапников, глядя мертвые серые тела, им недолго здесь лежать. Разберут, разорвут остальные.
– Как бы тебе не
– Упаси бог, – произнес Лапников, – неужто кроме волков, здесь никого нет?
Снова внимательно огляделись. Несколько минут действительно ничего не происходило, а затем они узрели Черепиховскую стражу во всей своей красе.
Первыми выступали огромные, шароподобные жабы, красноватого оттенка, с усеивающими морды, сизыми бородавками. Глаза их были выпуклы и смотрели в стороны, но жабы весьма резво продвигались к стоящим. Сергей и его спутники открыли огонь. Жабы лопались с глухим, неприятным звуком. Становились похожи на маленькие воздушные шарики, которые прокололи иголки. Бурая слизь, измазала стены окрестных домов, обильно осела в глине дороги. Сергею на новую куртку грохнулся выпученный глаз и прилип. Пока приезжий с проклятиями счищал его с одежды, Щербинский прикончил последнюю жабу и внимательно следил за приближающейся второй волной защитников кордона.
И они налетели, в основном своем это были те самые твари, что на памяти Щербинского раздолбали грузовик. И они стремились сплошным потоком, выделялись только серые спины волков, чьи то третьи глаза на лбу, где-то в глубине маячили крепкие ветвистые рога. Не давая им подойти, два горожанина и Щербинский палили не переставая, и Сергей уже морщился от боли в избитом прикладом плече. Пули и картечь его теперь всегда доставали цель. Так плотно шли ряды лесных чудовищ. Выстрелы громыхали, отскакивали от гнилых стен домов, и уносились в праздничное синее небо, на котором стали появляться крохотные белоснежные тучки. Стаи потревоженных птиц снялись с ближней березы и унеслись за реку. Если бы Сергей сейчас не был так занят стрельбой, то он бы заметил, что у некоторых пичужек сзади свешивается тонкий змеиный хвост.
Но они не отвлекались. Щербинский яростно материл подходящих монстров, а Серега и Лапников молча отстреливались. Еще воздух раздирал истеричный визг Венди, собаки журналиста, которая, почуяв кровь пришла в ужас.
– Не пройдешь!!! – Орал Щербинский весело. – Получи тварюга!! На! НА! НА! – И он на полторы секунды прекращал стрелять, чтобы перезарядить ружье.
Глину под его ногами уже усеивали зеленые картонные гильзы. Сильно воняло порохом, но его заглушала вонь дохнущих монстров.
– Продержимся ли? – Проорал Лапников в самое ухо Сергею, вслед за этим его ружье глухо рявкнуло и дробь угодила куда то в толпу монстров.
– Продержимся, – прокричал в ответ Сергей, – днем сила за нами!!
И они снова стреляли, и гром двустволки Щербинского заглушал выстрелы их дробовиков. Патроны, что были заранее набраны в магазине, тащили из карманов, спешно перезаряжали.
На дороги впереди стела постепенно громоздиться вал из подстреленных монстров, и этот вал неукротимо рос в высоту, громоздился порванными телами, дергающимися лапами и оскаленными пенными челюстями. Какой то мелкий волко-змей был сбит в полете прикладом Щербинского на землю и растоптан, слышался визг, шип, рев, человеческая брань, и вопли.