ЗМЕИные поцелуи
Шрифт:
Глава 41.
В жизни каждого человека есть события, о которых он с радостью бы забыл. И как это ни странно, но чем сильнее хочется забыть, тем ярче воспоминания. Почему так получается? Неизвестно. Но с другой стороны, стоит только выбросить всё из головы, забыть и начать жить с чистого листа, как обязательно появится кто-то из прошлого, чтобы напомнить о забытом… Почему так получается? Тоже неизвестно. А может быть причина в том, что о своих ошибках нельзя забывать?
Стоя в коридоре квартиры Ольги, Дима был бы не прочь забыть многое из своей жизни. Его измену. Его ложь. Его унижение, как мужчины, вынужденного поселиться на жилплощади девушки. Её постоянные упрёки, что денег надо больше. Нет. Их не было мало. Их надо было больше.
«В кого я превратился? – задал он себе вопрос и не мог найти на него ответ. – Кем стал?»
«Щёлк», – закрылась дверь за ним. Он обернулся. Ольга была одна.
– А мама? – удивился он.
– Мама подождёт, – уверенно произнесла Оля, растягивая губы в улыбке и шагая к нему.
– Что ты делаешь? – дёрнулся в сторону Дмитрий.
– А разве ты не видишь? – воскликнула она, опускаясь перед ним на колени и обнимая за ноги, прижимаясь щекой к правому бедру.
– Я не хочу, – попытался отстраниться от неё он, зная, как она обычно легко может уговорить его на что угодно. – Не сейчас.
– Любимый! – запричитала девушка, схватив его за ремень брюк. – Ты не можешь бросить меня. Не имеешь права.
– Не имею права? – прищурил глаза Дима.
– Конечно! – кивнула головой Оля. – Я самая лучшая. Где ты ещё найдёшь такую!
– Оля, – оттолкнул её коленом Дима, – я не хочу с тобой ссориться. Мне нужно подумать.
– О чём? – осела она на пол. – Как сойтись с Лидкой? Какая моча тебе в голову ударила?
Но мужчина не стал ей ничего отвечать. Он широкими шагами направился в спальню, сдирая с себя чужие вещи.
– Димочка, – прыгнула ему на спину Ольга. – Димочка! – принялась целовать его в щёку.
– Что ты творишь! – захрипел он.
– Люблю тебя, – а сама поморщилась: «Ненавижу!»
Дима расцепил руки молодой женщины:
– Хватит! – прохрипел он.
– Димочка! – канючила она.
«Чтоб ты сдох!» – желала ему.
– Оля! – развернулся к ней он, стоя в одних трусах, в которых несколько часов назад поспешно сбежал. – Я не могу. Понимаешь? Не могу?
– Как мужчина? – ахнула она, глядя на него не верящим взглядом. – Но ведь совсем недавно, – махнула в сторону кровати. – Мог.
– Я, как человек не могу, – вздохнул Дима. – Как человек. Устал. Только сегодня понял, что чувствую себя дрессированной мышью, которая бежит внутри круга.
– Ты крыса! Не мышь! – воскликнула она. – Трус! Другой бы плюнул
Дима молчал. Ему вдруг стало стыдно. Стыдно, что не может подобрать нужных слов, чтобы поставить любовницу на место. Стыдно, что сам загнал себя в эти условия. Стыдно, что в данный момент не хотел идти на поводу у Ольги и завершить всё в постели, как обычно они это делали. В постели…
«А было ли у нас что-то кроме постели? – вспыхнула мысль в его голове. – Только деньги, – быстро нашёл он ответ. – Разговоры о деньгах. Мечты о том, куда она потратит деньги».
– Я не отпущу тебя! – закричала Ольга, выхватывая из его рук брюки.
– Я могу и так уйти, – он взял с тумбочки ключи от машины и квартиры, в которой у него была комната.
– Вперёд! – фыркнула она, не веря, что он сможет второй раз уйти из её квартиры в одних трусах.
Дима покачал головой и вышел из спальни.
– Ты ещё приползёшь ко мне! – кричала Оля.
Он взял рабочий портфель и открыл входную дверь, желая быстро проскользнуть в квартиру, которая была этажом ниже.
Однако, его планам не суждено было сбыться. На лестничной площадке на носилках в окружении трёх медработников лежала его мать.
– А вот и он, – произнесла она, поймав взгляд Димы, – тот самый неблагодарный сын.
Глава 42.
Любовь самая бестолковая «вещь» в этой жизни. Нет от неё никакой пользы, одно расстройство и переживания, затуманивание мозгов, обман зрения, предательское желание тела, да, неоправданное смятение и боль сердца.
«Всё из-за любви!» – злился Дима спускаясь по лестнице, стараясь не слушать, как голосила за его спиной мать о его мягкотелости и неблагодарности, а ещё не морщиться под липким взглядом женщины-доктора и осуждающим – мужчин в белых халатах, всё-таки его дефиле в трусах не могло остаться незамеченным.
«Достали! – открыл он входную дверь квартиры, которую когда-то с гордостью называл своей. – Только Лида никогда ничего не требовала от меня, – неожиданно осенило его. – Готовила, стирала, гладила… и не капризничала».
Квартира встретила его умопомрачительными ароматами жареной курочки и варёного картофеля.
Желудок Димы заворчал и недовольно сжался.
«Если бы не любовь, будь она неладна, я мог бы принять душ и отведать горячую и вкусную пищу, – вздохнул мужчина. – А теперь… Эх…» – открыл свою комнату.
Затхлый, спёртый воздух вызвал удушающий кашель. Дмитрий закрыл рот и нос ладонью и задержал дыхание. Добрался до окна и распахнул его. Ленивый шум просыпающегося города ворвался внутрь одинокой и тёмной комнаты.