Змеиный клубок
Шрифт:
— Обождешь, — огрызнулась та, — хоть подержи водяру-то, за нее ж уплочено! Ты сейчас хлопнешь лишнюю и блеванешь, сразу тыщ пять в очко вывалишь…
Севка матернулся, встал, распахнул холодильник и вытащил бутылку. Ирка прошипела:
— А хрен с тобой, пей! Сдохнешь быстрее…
Ваня решительно встал из-за стола и сказал:
— Все, спасибо, хозяева! Поехал. Есть один калым небольшой. Гуляйте, не держите зла. Счастливо!
— Может, еще одну? На посошок? — порадушничал Сева.
— Нет, все. Я норму знаю.
Ерохин вышел, погромыхал на крыльце, надевая ботинки, а затем потопал по доскам к калитке. Закряхтел стартер, заурчал мотор, и «ЗИЛ»,
— Ну и ладно, — сказал Буркин, — нам больше достанется.
— Точно! — Стакашки брякнули, водочка забулькала, и Леха уже почуял легкий, взвешенный кайф.
— Все, гад! — внезапно взорвалась Ирка. — Ухожу! Сидите здесь, жрите хоть до усрачки, а я на ваши рожи глядеть не могу! Все!
Набросила какую-то кофту и убралась.
— Слава Аллаху! — сказал с облегчением Севка. — Хоть посидим спокойно, а то эта падла мне с утра покою не дает.
— Я за тобой зайти хотел… — начал Леха и как смог пересказал пережитое у оврага, перемежая рассказ матюками через слово. Пока рассказывал, словно вновь все переживал. Только одно не рассказал, как ни странно, — о том, что в паспорте схемку нашел. Не специально, просто забыл, что утром с Севкой не виделся.
— Вот оно что… — Севка азартно засопел. — Видать, что-то там лежит, а? Раз они так рискуют? А давай сходим сейчас туда? Как?!
— Ну нет… — мотнул башкой Леха. — Мне утра вот так хватило! Эти ж опять объявиться могут. Им ихний Пан, или кто там есть у них начальник, головы отвернет, если не найдут. Что делать будем, а? Я думаю, что сжечь его надо — и забыть. Не фига с крутыми связываться.
— Не скажи! — Сева поднял палец вверх. — Я думаю, что надо в город ехать и звонить. Телефон я вчера записал, вот: 34-56-70. Дай паспорт поглядеть…
— Ты чего, не понял, что ли? — Леха покрутил пальцем у виска. — Это ж одна контора, банкир и эти гаврилы. Ну, позвонишь ты. Они скажут: приезжай туда-то и туда-то. Приедешь — а тебе перо в бок или пулю в лоб. И весь навар.
— Думаешь, что я дурак совсем? Ни фига — я нормальный! Выпил, но нормальный я, Леха! Учти!
Я сам им место назначу. Такое, чтоб не пырнули. Где народу много и менты рядом.
— А они не поедут и все.
— Сам же говорил, что им башку открутят, если паспорта не найдут. Им он позарез нужен, понял? Что им стоит пару «лимонов» выложить. Для них это — тьфу! — не деньги. И потом — мы ж вдвоем будем.
— Вдвоем… — Коровин только хмыкнул. — Ты этих ребят видел? Нет. А я видел. Даже если двое только приедут, они нас спинами от любой толпы загородят. Прижмут к стене — чик, и нету. Народ и не поймет, что нас приткнули, подумает, что мы ужра-тые лежим. Много ты видел в городе, чтоб к пьяным кто подходил?! То-то.
Сева задумался. Видать, дошло, что у Лехи мысля трезвая, хоть и в пьяной голове. Но тут его новая идея клюнула.
— О! А если им прямо в банк, среди рабочего дня привезти? Я знаю, где этот «Статус» находится. Там менты в охране стоят, народ толчется. Неужто рискнут там на себя тень наводить? Как?
— Давай лучше еще примем.
— С нашим удовольствием!
Стаканы звякнули, и Леха, пропустив в глотку жгучее пойло — цена ему при «застое» 3-62 была, а теперь ту же дрянь за такие тыщи! — почуял, что идет уже хреново. Огурчик и тот не помог. Но сдюжил, удержал. Зато она, родимая, в голову поехала.
НИНКА-БЛОНДИНКА, ЗЕЛЕНЫЕ ГЛАЗА
Ой, как туго было Коровину разлеплять опухшие глаза! Не то слово. Аж головой дернуть
боями, то начинало колотиться как бешеное, то брыкаться и приплясывать. Хреново. Не только руки дрожали, но и все тело трясло. Как в лихорадке. Наверно, не только с перепою, но и от холода. Вчера он как пришел, так и бухнулся на кровать, печку не затапливая. Может, и хорошо, а то бы угорел еще сдуру. А ночью небось температура за ноль свалилась. Ну, по крайней мере, до плюс пяти. До смерти, конечно, не замерзнешь, но простыть было вполне доступно. Поэтому Леха, едва очухавшись, сунулся в шкаф, туда, где дежурная заначка стояла в литровой банке под полиэтиленовой крышкой. Самогонка немного выдохшаяся, вонючая, мутная, все-таки пошла. Занюхал ее Коровин рукавом. В доме даже корки хлеба не было. Но с души не своротило.
Дрожь унялась, в голове поплыло приятное отупение, в нугрях потеплело, мироощущение улучшилось. Появилось, например, желание вспомнить, как он вчера дошел до жизни такой. Ясно, что шел он к этому на пару с Севой, но что и как было после того, как начали приходовать третью бутылку, — память почти не сохранила. Нет, кое-что проглядывало, но обрывками, и непонятно, что было после чего, что сначала. И вообще, что было наяву, а что только привиделось, Леха не очень различал. Запутывался во всем. Смутно припоминалось, что со двора в шею его выталкивала Ирка. Должно быть, раздумала от Севки насовсем уходить. Вроде бы Севка кричал, что он не даст своего лучшего друга в обиду, но упал с крыльца и треснулся о собачью будку. Однако куда он потом делся — хрен знает. Потом Леха вспомнил, что был у кого-то в бане. Вроде старуха какая-то мылась, а он туда по случайности зашел. Но бабка попалась спокойная и сказала очень мирно: «Попариться зашел, сынок? Проходи, проходи…» Леха сказал: «Извиняюсь!» — и ушел. Правда, ноги не очень шли и его носило от забора к забору. Как домой попал — почти не помнил. Ну, дошел — и ладно.
Отчего-то очень захотелось зайти к Севке и посмотреть, как он там, жив или не очень.
Сказано — сделано. Леха направил стопы к дому Буркиных. Во дворе Ирка развешивала белье около бани.
— С добрым утром! — сказал он.
— С добрым, с добрым… — отозвалась Ирка. — Первый час, а ему утро.
— Где хозяин? — поинтересовался Коровин.
— Вышел весь.
— Куда?
— Мотоцикл наладил и полчаса назад в город погнал. Чувырло! Злой, паскуда, чуть меня не пришиб с похмелья. Саньке по уху ни за что съездил, сволочь. Утром, видишь ли, гайку, етишкина жизнь, найти не мог! А пацан-то при чем? И так малый тупой растет, а он его еще по башке. В город, видишь ли, приспичило!
— Чего его туда понесло?
— А я знаю? — взбеленилась Ирка. — Вы сами там чего-то мозговали, пока под стол падать не начали. Паспорт какой-то забрал и поехал.
— Паспорт? — переспросил Леха. Он даже лоб почесал и полез в карман штанов. Там лежало что-то похожее, твердое и плоское. Достал. Вроде паспорт. Открыл. Обложка с двуглавым орлом, бумажка со схемой, вкладыш с надписью «Россия» и двойной листок из серединки паспорта, с 11-й по 14-ю странички. «Дети» — Никита Сергеич с Михал Сергеичем на 11-й, незаполненная разлиновка на 12-й, в графе «Воинская обязанность» прямоугольный штамп «Военнообязанный» — на 13-й и в графе «Место жительства» более широкий штамп: «Прописан. Ул. Спортивная, дом № 45, кв. № 23. 12 ноября 1976 г.». Всего остального паспорта не было.