Змеиный мох
Шрифт:
За спиной пискнул компьютер: пришло сообщение по корпоративной почте. На экране мигал конвертик.
From: Денис Лактионов. To: Надежда Хромова.
У меня невольно дернулся глаз. Так совсем невротиком станешь.
«Утро доброе. Не появились еще данные отдела за июль? Хотелось бы взглянуть».
А чего я ждала? Любовного письма? Вот тут только порадоваться, что три дня впахивала, как лошадь. Обычно сводку за предыдущий месяц я заканчивала числу к третьему, а сегодня только первое – и она уже была почти готова. Оставалось дополнить вчерашними данными и свести все в файл.
«Через час пришлю».
Ближе к
– Надежда Васильевна, к Денису Аркадьичу.
– Иду, - буркнула я.
Вот правда, идти к нему через земляничную поляну с бутылкой «Апсны» было намного проще. Аж подташнивать начало. А может, от очередного ведра кофе. Я зашла в туалет, выпила воды из-под крана, поправила волосы перед зеркалом.
Спокойно, Надя, спокойно. Держи себя в руках. Независимо от того, сгребет ли он тебя в охапку в страстном поцелуе или притворится, что увидел в четверг впервые. И, кстати, второе более вероятно, так что…
Славка стоял в предбаннике рядом с Лениным столом и просматривал какую-то бумагу. Повернулся, посмотрел на меня удивленно.
– Ты ко мне?
Я молча дернула подбородком в сторону его бывшего кабинета, где теперь сидел Денис.
– А-а-а… - Славка сочувственно вздохнул. – Ну… тогда корабь.
В каждых долговременных отношениях, хоть любовных, хоть дружеских, всегда складывается некая специфическая, почти шпионская лексика, непонятная посторонним. «Корабь» был из этого разряда и восходил к известному, хотя и не бесспорному афоризму: «Корабль не тонет, когда он в воде. Он тонет, когда вода в нем. Не так важно, что происходит вокруг нас. Важно то, что происходит внутри нас». Иными словами: не позволяй внешнему влиять на твое внутреннее. Мы часто говорили так друг другу, хотя не всегда было возможно этому последовать.
Вдохнув поглубже, я постучала, открыла дверь и вошла.
=22
И на этом мое благоразумие закончилось.
Я стояла, прижавшись спиной к двери, и смотрела на него. В голове бушевал Rammstein.
«Ich Will…»
Я хочу…
Вспышкой в темноте – его взгляд снизу вверх. Губы на моей груди. Руки… ой, нет, об этом лучше не надо.
До сих пор мне как-то удавалось отгонять подобные мысли. Забивать голову работой или отвлекать себя физическим трудом. Но сейчас, когда мы остались тет-а-тет, все мои оборонительные сооружения словно волной снесло. Да, все это было совершенно неуместно, не ко времени и…
– Присаживайтесь, Надежда Васильевна, - коротко глянув на меня, Денис махнул рукой в сторону приставного стола и вытащил из-под груды бумаг голубую папку, в которой я узнала свой последний квартальный отчет.
– Послушай, - я села и покосилась на закрытую дверь, - может, не будем так официально? После того как целую ночь занимались сексом всеми возможными и невозможными способами? Ну ладно еще на людях, а так-то что?
Дура, что ты делаешь?! Ведь он одной фразой ясно обозначил: ничего не было! Зачем нарываться? Чтобы получить то, что потом будешь переваривать месяц, а то и больше?
– Надежда Васильевна… - его ледяной взгляд напоминал клубок колючей проволоки. – Вы очень недвусмысленно и буквально дали мне понять, что переспать не повод для знакомства. Вам нужно было слить кому-то
– Хорошо, Денис… Аркадьевич, я вас поняла.
Слезы стояли на поверхности, но бешенство, такое же холодное, как и его тон, не давали им пролиться. Будь оно благословенно! В том, что напомнила о той ночи, если подумать, ничего ужасного не было. В конце концов, не одна я в поле кувыркалась. Но разреветься при нем – вот это вышло бы уже позорище.
Он просматривал цифры в отчете и распечатке моего файла, задавал вопросы – кстати, очень даже дельные, ни капли не глупые, - я отвечала, но фоном шли совсем другие мысли.
Все случившееся тогда замечательно вписывалось в то, что он сказал сейчас. Пошел навстречу, взял то, что упало в руки… Даже то, что остался со мной до утра. Ведь это я его попросила, сам он сначала хотел уйти. Все – кроме одного. Кроме букетика земляники на крыльце. Той самой земляники с почти черными, разогретыми на солнце ягодами, вкус и запах которых я почувствовала так отчетливо, словно снова кидала их в рот, одну за другой.
– В общем, во-первых, сезонные колебания, летом всегда есть небольшой спад, - голос звучал на удивление ровно. – Во-вторых, я две недели была в отпуске… - чуть не сказала, «как вам известно». – Девушке, которая меня замещает, не очень хорошо удается справляться с отделом. Буду думать, кого оставить в следующий раз.
– Расскажите, как у вас строится работа. Как находите новых клиентов, чем удерживаете, чтобы не ушли к конкурентам?
Я рассказывала про холодный обзвон и рассылки, о том, что базы пополняются фактически еждневно и что каждый клиент у нас обласкан, как Ивашка у бабы-яги. Даже вкратце о войне между нами и рекламой.
Я не смотрела на него, хотя постоянно чувствовала на себе пристальный взгляд. Если бы повернулась, может, и поняла бы, что за ним пряталось. Но… зачем? Денис… Аркадьевич в ответ так же ясно дал понять: мы начали все с чистого листа. Только деловые отношения. Обо всем остальном – забудь.
Да, забудь, Надя. О ночи, об экстазе, о землянике… обо всем. Это случилось - вот пусть в прошлом и остается. Все к лучшему. Считай, на эти грабли ты второй раз не наступила. Потому что захоти он – и трахал бы тебя сейчас на столе точно так же, как это уже было… три года назад. Вряд ли закончилось бы чем-нибудь хорошим. Да нет, точно ничем хорошим.
И совершенно неважно, по какой причине он этого не захотел. По той, которую озвучил, или совсем по другой. Может, принципиально не заводит отношений на работе. Или правда решил, что я соврала и с Андреем у меня ничего не закончилось. Ну да, сам придумал – сам обиделся, классика. Или ему на хрен упали отношения с женщиной под пристальными взглядами двух ее бывших и всех прочих любопытных: дааа, мужик, и ты не устоял, нашего-вашего полку прибыло. Сейчас-то он может рассчитывать, что никто ничего не знает и не узнает.