Змеиный мох

Жилло Анна

Напряженные мышцы его бедра под ладонью, запрокинутая голова, закрытые глаза. Дыхание – короткий вдох и такой же короткий, прерывистый выдох. Тихие стоны в ответ на прикосновения моих пальцев, губ, языка. Все это завело так, что я, наверно, кончила бы, дотронься он до меня хоть раз.

– Подожди, Надя, - он сжал мои плечи.

– Нет! Пожалуйста…

По его спине пробежала дрожь, он застонал хрипло, запустив пальцы в волосы на моем затылке.

– Сумасшедшая… Надя… Наденька…

Я напряженно улыбалась,

уткнувшись носом ему в живот. Острый пряный запах и вкус, его тепло… Желание было таким сильным, что причиняло настоящую боль.

– Не могу уже, - я то ли вздохнула, то ли всхлипнула. – Хочу тебя.

Стянув через голову мою футболку, Денис быстро справился с застежкой лифчика, расстегнул молнию на джинсах и подтолкнул меня так, что я опрокинулась на спину. Через мгновение на мне уже ничего не было.

– Сразу видно военного, - хихикнула я. – Раздеть за сорок пять секунд.

– Разговорчики в строю!

Он наклонился и, глядя в глаза, медленно обвел кончиком языка мои соски, в предвкушении съежившиеся в горошины. Подтащил меня за ноги поближе к краю, встал на колени. Губы медленно – томительно медленно! – опускались по животу все ниже.

Одного тонкого - и точного!
– прикосновения языка хватило, чтобы меня унесло куда-то за пределы вселенной. Я вцепилась в простыню, из последних сил сдерживая кошачий вопль, но Денис крепко сжал мои бедра, не позволяя ускользнуть. Его ласки, то мягкие, дразнящие, то горячие, едва ли не грубые, заставляли меня извиваться и в кровь кусать губы от почти невыносимого наслаждения. Наконец он приподнялся и, наклонившись надо мной, поцеловал – крепко, властно. Горьковато-соленый вкус его губ – как морская вода! Поцелуй заглушил мой последний стон…

– Как жаль, что здесь нельзя орать, - пробормотала я, уткнувшись в его плечо, когда мы потом лежали рядом в обнимку. – Неловко как-то. Липа за стеной.

– Хочешь, на следующие выходные поедем в Змеиный мох? Там орать можно сколько угодно .

– Холодно же.

– В Белом доме – да. А мы у Славки возьмем ключи от маленького. Там печка. Ну что, недостающее звено восполнено? – приподнявшись на локте, Денис с намеком обвел пальцем мои губы.

– Предпочитаю это в качестве закуски или десерта, - тоже с намеком ответила я, положив руку ему на бедро.

– Не торопи, ведьма, дай отдышаться. Дедушка уже старенький.

– Дедушка! – фыркнула я, опасно смещая ладонь. – Да ты десяток молодух заморишь. И, похоже, кое-какой дедушкин фрагмент требует продолжения банкета. Основного, так сказать, блюда.

– Подожди, - Денис встал и вытащил из кармана сумки коробочку с изображением мускулистого мужского торса. – На этот раз много, а не один.

– «Ну как же в лесу без гондона» - процитировала я бессмертную фразу. – Не надо.

– В смысле? – он настороженно приподнял брови.

– Хочу… тебя чувствовать. Полностью.

–

Ты уверена?

– Только что месячные закончились.

– А если все-таки вдруг?..

– Тебя это пугает?

Он выдержал мой пристальный взгляд, едва заметно улыбнулся и покачал головой. Мускулистый торс полетел куда-то мимо тумбочки…

Утром я проснулась одна. Солнце заливало комнату, где-то голосили петухи. Все тело приятно ныло. Ноздри щекотал сложный запах. На столике в банке стоял букет кремовых роз, рядом – два больших пластиковых стакана кофе и два круассана на тарелке. Со двора доносились голоса. Посмотрев в окно, я увидела Дениса и Липу у щенячьего вольера.

Под руку попалась его черная футболка. Быстро натянув ее и свои спортивные штаны прямо на голое тело, я сунула ноги в шлепанцы и вышла во двор.

– Доброе утро, Надюша, - улыбнулась мне Липа, а Денис звонко чмокнул в ухо. – Твой муж прямо эксперт по немцам.

– Да он же с ними в одном вольере вырос, - подколола я и взвизгнула от щипка за задницу.

– Хорошие щенки, - одобрил он.

– Не хотите? – предложила Липа. – Родословная, паспорт, привитые. Чип поставлю. По знакомству скидку сделаю, за тридцатку отдам. Или дорого?

– Совсем нет, - вздохнул Денис. – Это дешево. Я бы с радостью. Очень хочу. Но работа… С ним же еще месяца два надо как с младенцем.

В этот момент один из щенков, самый крупный и крепкий, отделился от общей стайки, проковылял к решетке и уставился на Дениса, жалобно поскуливая. Липа вошла в вольер, взяла щенка и над решеткой передала ему. Щенок принялся самозабвенно вылизывать его лицо.

– Все, Лактионов, - рассмеялась я. – Он тебя выбрал. Теперь, как честный человек, ты обязан на нем жениться.

На его лице нарисовалось такое страдание, что я не выдержала.

– Ладно. Если хочешь – бери. Я все равно безработная как минимум до Нового года. Присмотрю. У нас когда-то такса была, справлюсь.

– Надька…

Денис расцвел таким счастьем, что стал похож на мальчишку.

– Чем военный отличается от ребенка? – пробормотала я в пространство, совсем как жаба Марковна. – Писька побольше и автомат настоящий.

Липа довольно захихикала, сообразив, что один щенок точно пристроен.

– Да вы не беспокойтесь, у меня одного аж в Хабаровск забирали, нормально долетел. Только в туалет носить часто надо. Я вам все расскажу, как и что.

Прижимая к себе щенка, Денис улыбался совершенно одурело.

– Кажется, уже ревную, - заметила я.

– Серьезно? – помрачнел он.

– Нет, конечно, - расхохоталась я. – Ну, может, только самую капельку.

– А детки есть у вас? – Липа взяла щенка и положила обратно к матери, которая мрачно поглядывала в нашу сторону: знаю, вы собираетесь забрать моего ребенка.