Змеиный поцелуй
Шрифт:
– Если бы у меня папаша был большой начальник, фиг бы я стала за десятку прогибаться! – прошептала девушка с малиновыми волосами.
Студенты начали задавать вопросы. Таня убедилась, что инструктор не смотрит в ее сторону, пригнулась и тихонько выскользнула из зала.
В коридоре, к счастью, не было ни души.
Она подергала одну дверь, другую – все было заперто. Наконец, третья по коридору дверь поддалась. Таня заглянула внутрь и, никого не увидев, проскользнула в комнату.
Она оказалась
На матовой поверхности ближнего стола высыхал влажный кружок от стакана – видимо, кто-то только что встал из-за компьютера, взял в руки стакан и вышел...
И скоро должен вернуться.
Таня настороженно оглянулась и села за стол.
На плоском экране монитора медленно плавали яркие тропические рыбы, медленно колыхались водоросли. Таня щелкнула мышью, вызвав символы рабочего стола. Она просматривала названия папок. Мои документы... Сетевое окружение... Почтовая программа...
Кадры! Вот самая интересная папка!
Таня щелкнула мышью на этой папке, но компьютер потребовал у нее пароль.
Сколько раз ей приходилось видеть в приключенческих фильмах и детективах, как герой в такой ситуации с умным видом смотрит в потолок и тут же непонятно как догадывается, что незнакомый ему человек в качестве пароля использовал имя своей любимой собаки, написанное тут же, на фотографии, которая стоит прямо на столе, или марку своей машины, которая припаркована под окном. Однако в реальности все было несколько сложнее, никаких подсказок не наблюдалось и папка с кадрами центра «Вариант» не собиралась раскрывать свои тайны.
Таня задумчиво пощелкала клавишами, и в это время за спиной у нее открылась дверь.
– Эй, а вы что тут делаете? – недовольно проговорила крупная блондинка с электрическим чайником в руках.
– Я из бухгалтерии, затараторила Таня, поднимаясь, – у меня машина глючит, «Ворд» не работает, я хотела позвать программиста... это ведь компьютерный отдел?
– Это не компьютерный отдел, – с нажимом проговорила блондинка, поставив чайник на стол и протягивая руку к телефону, – а как ваша фамилия? Из бухгалтерии, говорите?
– Я подумала, что это компьютерный отдел, повторила Таня, отступая к двери, – дверь была открыта...
Блондинка убрала руку от телефона: то, что она оставила дверь открытой, наверняка было нарушением правил здешнего распорядка, и ей самой могло крупно нагореть...
Пробежав по коридору, Таня снова оказалась в холле. Там толпились знакомые ей студенты, дожидаясь, когда их выпустят.
– Эй, ты где была? – окликнула ее девушка с малиновыми волосами. – Дай еще сигаретку!
На столе у дежурного зазвонил телефон. Секьюрити снял трубку, молча послушал, кивнул, обежал толпу студентов взглядом. Тане показалось,
Наконец дверь открылась, и посетители высыпали на улицу.
Дойдя со студентами до угла, Татьяна свернула в другую сторону.
– Эй! – окликнула ее знакомая. – Не будешь, что ли, подписи собирать?
– Нет, – Таня покачала головой, – больно уж мало платят!
– Ничего себе! – девчонка тряхнула малиновой гривой. – Ну как знаешь, вольному воля!
Таня торопливо пошла в сторону троллейбусной остановки.
Она не заметила, как из переулка выехала черная иномарка и медленно поехала вслед за ней.
Она вообще ничего не замечала.
Она узнала дом, возле которого случайно оказалась, дом, где бывала шесть лет назад, тем самым летом...
Опять на нее нахлынули прежние воспоминания, запретные воспоминания...
Она вспомнила, как самый первый раз пришла в этот дом и как поразилась этим обветшавшим остаткам прежнего великолепия – огромный камин на лестнице, медные прутья на ступенях, статуя на площадке между третьим и четвертым этажами, витражи в окнах...
Таня сама не заметила, как толкнула тяжелую дверь и вошла в полутемный подъезд.
Внутри все было так же, как шесть лет назад, только еще больше облупилась лепнина потолка да еще грязнее стали стены, расписанные местными молодыми дарованиями.
Она стояла, забыв, где была только что, забыв о своих несчастьях, забыв, из-за чего ей пришлось приехать в Петербург. Она снова перенеслась в то лето, шесть лет назад...
Ей казалось до сих пор, что все забыто, что прошлое умерло и она стала совсем другим человеком.
Это только казалось.
Никто не забыт и ничто не забыто, как писали раньше в одинаковых, как однояйцовые близнецы, советских газетах.
То лето накатило, навалилось на нее, как горная лавина наваливается на заблудившегося альпиниста.
Горячие руки, светлые щекотные волосы, жаркие, беспамятные, бессмысленные слова...
Как она могла столько времени обходиться без них? Как она могла столько времени не вспоминать?
Впрочем, она знала, что воспоминания принесут ей только боль.
Она вспомнила, как все это кончилось, и тихонько застонала.
Все обернулось ложью, ложью и предательством.
Но кожа помнила каждое прикосновение и горела, как будто жадные ласковые губы только что прикасались к ней, только что шептали куца-то в живот детскую любовную бессмыслицу...
Где-то наверху открылась дверь квартиры, и на лестницу вырвалась музыка. Тихая гитара и хрипловатый надтреснутый голос – «Над небом голубым есть город золотой...»
Дверь хлопнула, закрываясь, и она вздрогнула, будто сбросив чары этого странного места.