Змей

Касслер Клайв

— Вы быстро уловили суть дела, джентльмены. Именно различия в лицах указывают на конкретное место. Жители отдельных городов по-своему изображали бога. У каждого древнего города было свое представление о том, как выглядит божество.

— Как, к примеру, сова — символ древних Афин? — предположил Остин.

— Правильно. А в данном случае бог символизирует Венеру.

Курт нетерпеливо ерзал на стуле. Он хотел поскорее услышать главное, а не вникать в лекцию по теологии индейцев майя.

— Джемма, нам очень интересно, — проговорил он, стараясь скрыть

нетерпение, — но я не понимаю, к чему эти подробности.

На лице Джеммы появилась очаровательная улыбка.

— Данные профили тоже изображены на кораблях.

Остина просто распирало от любопытства.

— На финикийских кораблях?! — спросил он, подавшись вперед.

— Пока мы не знаем наверняка, финикийские они или нет. Продолжил Пол Траут:

— Профессор Чи установил, что каменные плиты взяты из обсерваторий. И он использовал символы городов, чтобы определить местоположение обсерваторий, которые разбросаны по всей Центральной Америке. Всего их восемь, и это немаловажно.

— Значит, мы ищем восемь сходных обсерваторий в разных местах, посвященных Венере. Все они взаимосвязаны между собой и имеют отношение к таинственному флоту, — коротко подытожил Остин.

— Правильно, — ответила Джемма и продолжила объяснение: — Число восемь подводит нас к самой сути дела. Кецалькоатль и Кукулькан — это восемь воплощений главного божества майя — Венеры. Индейцы майя следили за цикличным обращением планеты с невероятной точностью. Они знали, что Венера исчезает на восемь дней, и полагали, что в это время она оказывается в подземном мире. Свои верования майя отражали в архитектуре: расположение дверей, окон, скульптур и даже улиц подчинено Венере. Профессор считает, что обсерватории — часть некоего более масштабного замысла.

— А финикийские корабли? Как же с ними? — не выдержал Остин.

— Посмотрите на второй лист, — ответил Пол. Зал наполнился шуршанием бумаг.

— Мы попытались соединить храмы, проведя между ними параллельные линии, — продолжала Джемма. — Никакого смысла в рисунках найти не удавалось. Пока мы ломали головы над проблемой, позвонил профессор Чи. Он некоторое время был в джунглях, и мы оставили ему сообщение, что блуждаем в темноте и не можем вникнуть в суть без его помощи.

— Страница три, джентльмены, — объявил Пол. — Профессор получил это по факсу из Национального музея. Испанцы уничтожили почти все книги майя. Остались считанные единицы. Одна из уцелевших — Дрезденский кодекс. В ней содержатся таблицы наблюдений за Венерой. Информация собиралась со всех обсерваторий.

— А какое отношение книга имеет к нашей загадке? — с любопытством спросил Ганн.

— Это пример информации, которую майя считали крайне важной, — ответила Джемма. — Попробуйте представить, как жрецы ночь за ночью наблюдали за звездами, а потом использовали знания при строительстве храмов или предсказывали движение звезд и планет.

— Я понял! — воскликнул Яджер. — Вы говорите, что восемь храмов и вот эти изображения в камне представляют собой «железо» компьютера. Значит, кодекс — программное

обеспечение. Проводя аналогии дальше, можно предположить, что есть и физическая форма для программного обеспечения — мягкая, вроде дискеты, или твердая, как жесткий диск.

— Или, в нашем случае, твердая как камень, — продолжил Остин.

— В самую точку! — откликнулась Джемма. — Все-таки какие гении работают в нашем агентстве!

Окрыленный успехом, Курт суммировал факты, загибая пальцы:

— Раз. Мы имеем восемь храмов, посвященных Венере. Два. Конструкция храмов поможет разрешить тайну кораблей. Три. «Говорящий камень» — ключ ко всему.

— Я не была настроена так оптимистично, пока не позвонил доктор Орвиль сегодня утром. Он обнаружил такие же профили на камне. Можете посмотреть присланный им факс. Изображение состоит из трех основных элементов. Профили и сжатая версия сцены прибытия кораблей — это первый и второй элементы.

— А почему здесь какой-то огромный змей собирается сожрать корабль? — спросил Завала, разглядывая факс.

— Это третий элемент, — пояснила Джемма. — Пернатый Змей — земное воплощение Кецалькоатля-Кукулькана.

— Да-а-а, это так все проясняет, — протянул Завала.

— А теперь посмотрите под другим углом, — предложила Джемма. — Профили указывают, гдевсе происходит. Корабли — что,а змей — как.Посмотрите на Кукулькана. Что видите?

— В основном перья, — ответил Ганн.

— Нет, — возразил Яджер. — Здесь есть кое-что еще. Перья — просто для отвода глаз. Посмотрите на челюсти. Получается какая-то решетка.

— Браво. — Джемма захлопала в ладоши. — Наш компьютерный гений доказал свой высокий класс.

— Только не знаю, к чему это, — произнес Яджер, пожимая плечами. — Проклятие! Нет, не понимаю...

— Тогда посмотрите на следующий рисунок. Вы видите один из храмов. Типичная постройка: цилиндр, вверху — балкон, внизу — фриз. Присмотритесь повнимательнее к этим двум окошкам, похожим на бойницы. Мы сначала предположили, что их использовали для астрономических вычислений, так как они связаны линией с критическими точками положения Венеры. Но это не имело никакого смысла, пока мы с Полом не представили, будто смотрим на храмы сверху, как с самолета.

— Мы провели линии от каждого окошка и выяснили, что они пересекаются, — добавил Траут, указывая на следующий листок.

— Будь я проклят! — снова воскликнул Яджер. — Такая же решетка, что и в пасти змея.

— Я задумалась над этим, когда сравнила решетку и амулет профессора Чи. Челюсти Кукулькана, — сказала Джемма.

— Неужели Колумб зависел от какой-то там решетки? — спросил Ганн.

— Именно, — подтвердил Пол. — По теории Орвиля, Колумб пытался использовать этот камень, но не знал, с чего начать. Ему было известно о сокровищах, однако адмирал не смог расшифровать камень. Он взял с собой на «Нинью» рисунки, скопированные с камня, в надежде найти того, кто поймет знаки.